Легенда о власти над небом
Часть 1. Встреча в Великом Лесу
Великий лес, где тени длиннее ночи, а деревья шепчут на языке, забытом
людьми, стал свидетелем судьбоносной встречи. Варун, младший сын рода
теллекурре, ещё не знавший ни славы, ни дружины, шёл по звериным тропам,
выслеживая нарушителя границ. Кровь его предков звала его в чащобу, где
каждый корень помнил шаги его отцов. Но в тот день лес принёс ему не
добычу, а видение – чужую колдунью, чьи чёрные одежды сливались с
тенями, а глаза сверкали, как лезвия в лунном свете.
Это была Мор, дочь бардов форсов, чьи песни могли заставить воина идти
на смерть с улыбкой. В её жилах текла кровь воронов, и крылья тьмы
слушались её, как тетива лука – пальцев. Она пришла в чужие земли,
преследуя клятвопреступника, и не собиралась останавливаться перед
молодым теллекурре, вставшим у неё на пути.
Их поединок длился от заката до рассвета. Меч Варуна рассекал воздух с
яростью молодого медведя, а голос Мор вздымал вихри сухих листьев,
ослепляя его. Он метался между деревьями, пытаясь настичь её – она
растворялась в тенях, чтобы ударить со спины. Никто не мог взять верх, и
в ярости битвы Варун вдруг заметил, как лунный свет скользит по её лицу
– острые скулы, тонкие брови, губы, сжатые в насмешливом вызове. Красота
её была чуждой, как клинок врага, но от этого лишь более манящей.
Когда силы их истощились, Мор рассмеялась и вдруг стала чёрным вороном.
Варун схватил лук, но стрела его пролетела мимо, а птица растворилась в
предрассветном тумане. С тех пор, когда над лесом пролетала стая, он
невольно искал среди них ту, единственную, и вспоминал глаза, полные
ярости и тайны.
Часть 2. О поисках власти над небом
И понял Варун, когда воронья тень Мор растворилась в высоте, что не
хватает ему власти над небом, чтобы стать истинным владыкой земель
своего рода. И поклялся он тогда: если небо не склонится перед ним, он
вырвет у него силу когтями и зубами.
Отправился он на поиски трёх сестёр-птиц, о которых рассказывали старые
охотники. Первой встретилась ему Алконост, чьи перья переливались, как
рассвет над озером. Ласково встретила его птица, опустившись на ветвь
рябины.
— Как обрести власть над небом? — спросил Варун, сжимая рукоять меча.
— Лишь защищая тех, кто в небе, получишь ты их преданность, — пропела
Алконост, и голос её был похож на журчание ручья.
— Мне не нужна преданность! Мне нужно подчинение! Как заставить птицу
стать моей? — взревел он.
Рассмеялась тогда Алконост, и смех её переливался, как капля росы в
лучах утреннего солнца.
— Нельзя заставить крылатых служить. Ты глуп, юный Варун. Ищи дальше и
не приходи к нашему роду, пока не найдёшь шестерых, кто будет предан
тебе не из страха, а по зову сердца.
Вскипела ярость в груди Варуна, но лишь потянулся он к мечу – а птица
уже растворилась в воздухе, оставив после себя лишь горсть серебристых
перьев.
Много зим прошло, пока скитался Варун по чаще Великого леса. Он бил
чудовищ – тех, что страшны даже опытным охотникам теллекурре. Он спасал
людей, которые в битве с чудовищами оказались слабее его. И вот однажды,
оглянувшись назад, и увидел шесть человек, следующих за ним. Их жизни
были его даром – но знал ли он их? Нет. Лица помнил, имена – да, но что
скрывалось за их глазами?
В самой сердцевине леса, где деревья сплетались в стены крепости, нашёл
Варун древний дуб, почерневший от времени. На его вершине сидела Гамаюн
– птица с лицом женщины и глазами, полными насмешки.
— Как мне обрести власть над теми, кто в небе? — спросил Варун, и голос
его звучал, как скрежет железа.
Засмеялась Гамаюн, и смех её был похож на шелест страниц в запретной
книге.
— Так же, как над теми, кто на земле – узнай их.
— Я знаю их! — взорвался он. — Вот Сойка, она лучший лучник нашей
группы, вот Лист - он прочитает след даже на прошлогодней листве, вот
Жук, Белый, Гадюка, Беззубый, я всех их знаю! Я знаю моих сородичей и
всех лучших охотников Великого леса!”
— Ты не знаешь даже себя, — перебила его птица. — Ты не знаешь их дорог,
их Имён, их снов. Ты видишь лишь то, что полезно в бою.
Замер Варун, чувствуя, как гнев стучит в висках. Но Гамаюн уже
продолжала, и голос её стал сладким, как яд:
— Но я знаю, чего ты жаждешь. И могу дать это… но знай: получив
желаемое, ты навсегда потеряешь шанс обрести то, что нужно тебе
по-настоящему.
Не задумался он ни на миг. Окинул взглядом своих спутников – Сойка
отвела глаза, Беззубый сжал кулаки – и бросил лишь одно слово:
— Дай.
Взмахнула Гамаюн крыльями – и небо раскололось молниями.
– Бери свою участь, чего ты стоишь? Вон она - твоя власть над небом!, –
проговорила Гамаюн
Три дня и три ночи били молнии в дуб, ослепляя всех вокруг. Варун стоял
посреди огненного танца, впитывая ярость небес. Кожа его обуглилась,
волосы вспыхнули, но он не сдвинулся с места. И когда на четвертый
рассвет тучи рассеялись, молнии остались с ним – в кончике его меча, в
прожилках на ладонях, в глазах, сверкающих, как буря.
А Гамаюн лишь рассмеялась в последний раз:
— Теперь ты часть грозы. Но помни: Сирин ждёт тебя.
И исчезла, оставив его с шестью тенями, которых он так и не узнал… и с
небом, которое теперь подчинялось ему.
Часть 3. О цене власти
Триумфатором вернулся Варун в земли своего рода. Молнии, что некогда
принял он в дар от неба, теперь служили ему вернее любых вассалов. Его
дружина росла, земли расширялись, и даже старейшины, что прежде смотрели
на него свысока, склоняли головы перед его мощью. Но пустым оставался
его чертог – ни одна женщина не могла сравниться с той, что когда-то
ускользнула от него в облике ворона.
Шли десятилетия. Границы его владений вплотную подступили к землям
форсов, и вскоре начались стычки. Варун сам повёл дружину в поход, и всё
шло как нельзя лучше – до тех пор, пока на поле боя не опустилась чёрная
туча.
Это была Мор.
Сотни воронов, ведомых её волей, обрушились на теллекурре. Крылья их
затмевали солнце, клювы выклёвывали глаза, когти рвали плоть. Но Варун
был готов. Взмахнул мечом – и небо ответило ему громом. Один за другим
падали вороны, сражённые молниями, пока не остался лишь один – самый
крупный, с глазами, полными ярости.
Удар – и перед ним стояла Мор, такая же, как в их первую встречу.
— Покорись! И я сделаю тебя своей женой, — прогремел Варун.
Она склонила голову, окинула взглядом его верную шестёрку и усмехнулась:
— У тебя уже есть та, кто давно считает тебя своим, но покорна тебе. Я
не буду ни покорной, ни второй.
— Тогда я возьму тебя силой! — взревел он. — По праву власти над небом и
землёй и использую ругевит!
— Попробуй, — бросила Мор. — Я даже останусь на земле, чтобы оставить
тебя с твоей иллюзией власти. Ставлю на кон самое ценное – свободу. А
ты? Твоя власть – это ведь твоя главная ценность? Не струсишь драться
без молний?
И начался их поединок.
Долго бились они, пока поле не опустело – ушли и теллекурре, и форсы,
унося раненых и оплакивая павших. Лишь шестеро верных Варуна остались,
наблюдая за схваткой.
— Хватит!
Голос Сойки прозвучал, как хруст ломающегося льда на реке. Она вышла
вперёд, обнажив клинок.
— Я хочу вызвать тебя, Варун, на бой. Мой долг жизни тебе давно уплачен.
Ты сражаешься за свою гордость и жажду обладания, она сражается за свою
свободу, что стоит дороже самой жизни. Если я одержу победу в этом бою,
она уйдет. Если я проиграю, то умру хотя бы со своим именем. Меня зовут
Лебедь, хотя ты никогда не спрашивал, а придумал мне то дурацкое имя
сам.
Варун окинул её взглядом – впервые по-настоящему увидел. Не “Сойку”,
придуманную им когда-то для удобства, а Лебедь – женщину с таким же
упрямым взором, как у Мор. Засмеялась Мор, этот резкий, каркающий звук
привел его в себя.
— На что ты надеешься? Ты же знаешь, что я не буду милосерден и не
оставлю тебя после боя в живых, — сказал он.
— Надеюсь на достойную смерть под своим именем. Или на приём в ученицы.
Иначе я бы убила себя сама за трусость, – сказала она, переводя взгляд с
Варуна на Мор.
Поединок был коротким. Удар – и алая кровь Лебеди окрасила снег.
— Ты проиграл, Варун. Хотя сам ещё не понял этого, — сказала Мор.
Тьма сгустилась вокруг тела Лебеди, и Мор шагнула в неё, бросив
напоследок:
— Теперь ты навсегда останешься с тем, что выбрал.
И исчезла.
А Варун стоял над телом той, кого так и не узнал, и впервые за долгие
годы молнии в его глазах погасли.
Часть 4. Встречи у Сирин
Пришёл Варун на край Великого Леса, где на иссохшем дубе, сидела Сирин –
птица с лицом женщины, чьи песни стирают память. У её ног сидели двое:
чёрный лебедь с перебитым крылом и ворон с опалёнными перьями.
— Спой мне забвение, — сказал Варун, опуская меч к её ногам. — Пусть я
забуду и Лебедь, и Мор.
Сирин склонила голову, и голос её прозвучал, как шелест мёртвых листьев:
— Забудешь их – забудешь и молнии. Они ведь родились из твоего желания
догнать ту, что ушла.
Лебедь поднял голову, и в его глазах Варун увидел тот же упрёк, что и в
последний миг перед смертью. Ворон каркнул – словно смеясь.
— Тогда спой мне только про Лебедь, — прошептал Варун.
Но Сирин уже запела – и в песне её не было слов, только воспоминания:
— Как ты назвал её “Сойкой”, хотя она ненавидела это имя…
— Как она стояла за твоей спиной все эти годы, ловя взгляды твоих
врагов…
— Как ты так и не спросил, почему она выбрала лук, а не меч…
Варун закрыл глаза. Когда он открыл их, Сирин, лебедь и ворон исчезли.
Только на снегу осталось лебединое черное перо.
Мор вела новую ученицу через поляну около иссохшего дуба.
— Ты могла бы стать великой воительницей у теллекурре, — сказала Мор,
останавливаясь у замёрзшего родника. — Но выбрала смерть ради имени.
Почему?
Мару посмотрела на своё отражение во льду. Лицо её было бледным, а в
глазах стоял тот же холод, что и у самой Мор.
— Потому что он видел только то, что хотел. А я хочу, чтобы меня боялись
видеть.
Мор улыбнулась – впервые за много лет.
— Тогда научись замораживать сердца. И начни с его.