О деяниях Адада-Наххару, которого нарекли Ваалом

Когда кровавый рассвет озарил башни Таглиоса, и мечи шадарских убийц запели свою жатвенную песню у дверей наших предков, восстал Адад, сын Ур-Хирама, чьи глаза были как две вспышки молнии в грозовом небе. Воздел он руки к небу и воззвал голосом, от которого дрогнули стены: “Встаньте, дети рек! Возьмите седовласых отцов на плечи, младенцев - к груди, а в левую руку возьмите очищающее пламя!”

И когда последний из избранного народа ступил в объятия джунглей, Адад повернулся к покидаемой родине и повелел: “Да сгорят мосты за спиной уходящих! Отныне путь наш лежит лишь вперед - к жизни или к славной смерти”.

Велик и страшен был гнев Медноголосого к преследователям. Воинам Таглиоса выкалывал он очи копьем и отпускал их, говоря: “Идите и поведайте о том, что видели”. Предателей же из числа своих поднимал на колья вдоль тропы, но никогда не перед очами детей. Пойманных лазутчиков шадаров привязывал к древним деревьям-исполинам, вырезая на их груди ложные пути, что вели в бездонные топи. На перекрестьях троп оставлял он “дары” - плоды, наполненные жалом смерти, чтобы чужие узнали вкус его гостеприимства.

Но к своему народу был он как отец суровый, но справедливый. Детей поставил в сердце колонны, обвязав их запястья алыми шнурами, говоря: “Кровь ваша ещё пригодится народу”. Воду очищал магией древней, смешивая её с пеплом священных деревьев. Дисциплину поддерживал железной рукой, ибо знал - лишь единство спасёт их.

С ним шли двое верных - Тиннит, что превращала ядовитые соки в воду, и Эшмун Молчаливый, запечатывавший болезни в чёрные кристаллы. Втроём они вели народ сквозь зелёный ад, пока не достигли благословенной Дельты.

Там возвёл Адад первую крепость из глины и слёз, смешанных с кровью врагов. И когда пришли полчища шешмеров, подобно туче саранчи, стоял он на стенах до последнего вздоха. Пал, пронзённый семью копьями, но не отступил ни на шаг. И когда враги уже праздновали победу, земля содрогнулась и река поглотила их, словно приняв последний дар своего защитника.

О воспитании достойного жреца

Жрецы – уважаемые члены нашего общества. Поэтому каждому опытному жрецу надлежит наставлять учеников мудро и справедливо. Ученику непременно нужен старший опытный жрец, который будет готов учить его не менее 1 года (24 часа).

Ученик должен непрестанно совершенствовать свои знания, изучать историю культа своего бога, собирать знания о боге по крупицам. Обычно путь поиска знаний начинают с посещения Храма всех богов. Поиск знаний не должен стать единственной задачей. Надлежит доказать свою верность избранному богу. Для этого есть два подхода: заставить жреца или ученика жреца другого бога отречься от своего бога и принять веру в бога того ученика, который идет по пути роста и принести в жертву жреца или ученика жреца чужого бога на алтаре своего.

Третьим условием является то, что такой ученик не должен быть вассалом жреца другого бога, ибо это равносильно тому, чтобы признать, что есть бог более значимый, чем его.

Четвертым правилом такого воспитания является уплаченная цена. Ученику необходимо принести в Храм всех богов пожертвование в размере 3 синих топазов.

Черновик непрочитанной лекции профессора Цапли

Давно минули времена, когда один из самых великих алтарей Кометы был разрушен под предводительством Мор. По оценкам современных ученых это произошло примерно 3000 лет назад. Согласно одной из форсовских легенд, велика была ярость Пепельной девы, она буквально обезумела, увидев огромный жертвенник. Сохранившиеся же свитки культа Кометы из Арчи рассказывают о том, что их братья по вере из Трубы пытались защитить свой алтарь, но, когда поняли, что это невозможно, решили спасти своё наследие. Доподлинно неизвестно, что произошло на этом чудовищном ритуале, но всё безумие этого места было воплощено в неком священном для жрецов Кометы предмете. Этот предмет был вынесен по тайным ходам и с величайшей осторожностью переправлен на материк, где и начал свой кровавый путь.

Я провел обширные исследования городских архивов, протоколов допросов и вскрытий, собирал рассказы очевидцев. Удалось найти некоторые точки пути этого предмета. Его перемещения обозначали пожары, убийства и разрушенные храмы. Очевидцы утверждают, что этот предмет имеет вид амулета в форме кометы. Многочисленные маги и ученые, пытаясь познать Комету, изучали этот амулет, но лишь становились еще более безумными сами. Особо интересны работы Филона из Берилла, широкой публике он известен по его фундаментальным трудам о древних культах, но не меньшую ценность представляет его малоизвестный последний труд «О способах познания безумия». В этом исследовании он посвятил несколько глав свойствам этого амулета, и высказал гипотезу об особом негативном влиянии амулета на жрецов. Филон не приходит к однозначному выводу, однако в числе прочих вариантов присутствовало предположение, что жрецы, используя амулет, могут познать безумие богов, что бы ни значило это утверждение.

К сожалению, мне не удалось проследить детали перемещения амулета из Берилла через Море Мук, но точно известно, что сейчас амулет находится где-то на Северном контенте. Ищу его признаки по внезапно вспыхнувшим пожарам.

Некролог в городской газете

С прискорбием сообщаем, что преждевременно оборвалась жизнь блестящего ума нашего города – Профессора Цапли. Цапля славился не только своими исследованиями древних культов, за которые получил глубочайшее уважение научного сообщества, но и своей самоотверженной службой на благо города и его жителей в качестве жреца Тиннит Оберегающей. Причиной его смерти стал чудовищный несчастный случай –упавшая свеча упала на его исследования, лаборатория профессора загорелась, здание выгорело полностью.

О Шеол многоликой

Из “Анналов Самоцветных Городов”, свиток XIV

Была в Опале дочь синдика, имя которой вымарано в позднейших списках, ибо ныне её знают лишь как Шеол. С юных лет была она некрасива, но сколь была она уродлива, столь же и велика была ее страсть к знаниям. Как только расцвел её колдовской дар, так и обрела она способность менять личины, но за каждое преображение платила страшную цену — вкушением плоти тех, чей облик желала принять. Говорят, впервые совершила она это в четырнадцать лет, отведав руки мертвой рабыни для утех, которую выносили из покоев её брата Решефа, дабы хоть на день стать столь же прекрасной.

Отвергнутая женихами, возненавидела она всех, кого любил свет. Под личиной куртизанок проникала она в опочивальни вельмож, а наутро находили обезображенные тела тех, чьи лица она украла. Днями же она сидела в библиотеке, надеясь найти способ стать красивой навечно.

Когда зажглась звезда славы Маликерта, Шеол первой присягнула ему, надеясь, что за знания её и верную службу, получит она любовь правителя. Много раз помогала она ему найти предателей, пробраться во вражеский лагерь и добиться иных целей.

Но сердце Шеол почернело окончательно, когда увидела она, как взирает Маликерт на Бетил — ту, что умела очаровывать без чужой плоти, а только лишь своим обликом и колдовским искусством. Помутился разум её и замыслила она во время кровопролитных боев получить кусочек плоти Бетил и явиться ночью в шатер Маликерта. Но высказала она свою злобу в роще, деревья из которой нашептали Бетил предупреждение.

Ходили рассказы, что долго смеялась Бетил, делая волшебную куклу из бараньей плоти, кожи рабыни и рыбьей слизи. Делала и колдовала над ней, после прикрепила к своим одеждам и ждать стала.

И вот пал очередной город к ногам Маликерта, богатый пир был в его лагере, и были и те, кто склонился добровольно перед властью Маликерта. В этой ночи, в самый разгар празднества, как говорили, раздался ужасающий крик и чудовищная трехглавая тень пронеслась через лагерь, и эхом этому крику вторил смех Бетил. Шеол же после этого никто не видел.

О Госпоже Удаче

Городская легенда города Розы

Среди завсегдатаев игорных заведений города Розы ходит легенда о безупречном игроке. Говорят, он редко играл сам. Бессловесной тенью он стоял в углу, односложно отвечая на вопросы. Обычно на этом всё и заканчивалось. Но иногда он садился играть. Всегда за столы, где одна из сторон обманывала другую, будь то заведение или игрок. И горе тому шулеру, кто видел напротив себя фигуру, закутанную в чёрные шали. Как бы он не подмешивал карты, как бы не подкручивал кости, неизменно удача отворачивалась от него. Даже тогда, когда победа должна была быть его, когда не было ни единого шанса на провал, происходило невозможное. Шулер неизменно проигрывал.

Конечно, не все были довольны. Конечно, безупречного игрока хотели найти и извести. Но, подобно ветру, ускользал он от врагов, скрываясь в тенях города.

Говорят, однажды один игрок подошёл к нему и спросил: «Кто ты, и почему ты оберегаешь нас от обмана?» Никто не знает, почему в тот раз безупречный игрок ответил. Увидел он что-то в том, кто спрашивал, или просто был в духе. Как бы то ни было, женский голос ответил ему: «Суть Игры – удача. Случайность, неподвластная воле людей. Шулер извращает эту суть, обращая Игру в фарс. Ты можешь называть меня Госпожой Удачей. Я возвращаю Игру в то русло, которое ей было предназначено». Осмелев, спросил тогда игрок: «Могу ли я узреть лик Госпожи своей?» Рассмеялась тогда его собеседница, и на мгновение сдвинула свои шали. Никто другой, как бы внимательно он не смотрел, не увидел ничего. А сам игрок до конца дней своих клялся, что из-под шалей посмотрел на него белый череп.

Мор

*Пересказ в прозе песни о Пепельной Деве, легендарной воительнице форсов
*Сквозь облака уходила к небу проклятая труба, извергавшая смрадный дым. Чёрными тучами опускался тот дым на Второй очаг. Смертью и безумием пах тот дым. Теми, кто осмелился возыметь надежду под небом, замаранным людьми. Стояли у подножия трубы лачуги, столь же хлипкие на вид, сколь непоколебимой казалась труба. Люди жили в них, с душами столь же чёрными, как извергаемый трубой дым. Люди, что людей считали за хворост. Люди, что хотели соблазнить Комету запахом смерти. Безумцы с оружием в руках.

Труба должна была пасть. Так говорили у Второго очага. Но кто будет вести воинов? Мудрый Кер, великий Кер отказался - не его это доля. Молчали другие. Каждый помнил о том, как опасно безумие, кто не видел сам, тот по рассказам тех, кто видел. Кто первым пойдёт на копья тех, кто не страшится смерти? Кто первым взглянет в глаза, в которых не осталось человеческого? Кто не убоится?

Чёрные одежды скользнули меж теней. Чёрные волосы взметнулись в свете очага. Женщина встала перед народом. Острее были слова её, чем кончики копий.

• Коли боитесь вы безумия, смельчаки да храбрецы, то уделом хрупкой женщины будет защитить вас. Коли страшитесь вы смерти, здоровяки да силачи, то слабая женщина вас от неё закроет. Коли настолько боитесь вы врага, что не в силах ему показаться, что же, покажу вам настоящий страх!

Со словами этими раскинула она руки, как вороновы крылья, и померкло пламя очага. И во тьме оглушительным шёпотом прозвучало обещание её.

• Имя мне Пепел, что остался от моих близких. Имя мне Мор, что несёт смрадная туча. Имя мне Ворон, что кружит над полем битвы. Сегодня пойду я к проклятой трубе. Сегодня закончат свою жизнь те, кто больше не вправе зваться людьми. Тот, кто пойдёт за мной, да станет героем. Тот, кто останется, да будет проклят вовеки. Так говорю я перед очагом, да будет он свидетелем слов моих!

Вспыхнуло пламя очага ярче прежнего, да только не было уже рядом с ним женщины. Молча вставали воины, пристыженные ей. Молча брали свои копья и шли к проклятой трубе.

Страшны были безумцы. Страшна была гибель от их копий. Но страшнее была та, которую нарекли Смертью, Мором. Та, что была везде и всюду. Та, что заставила безумцев испытать страх. А на рассвете рухнула труба. Подобно прогнившему стволу дерева рухнула она наземь. Лопнули древние литые скобы. И рассыпался вокруг жирный, липкий пепел.

Фрагмент из книги “Великие правители” за авторством Машаха из Аметиста

Несмотря на жестокость его правления, Маликерт пользовался поддержкой простых людей, которые видели в нём защитника от развращённых властью богачей. Найденные хроники подчёркивают, что истинным двигателем событий той эпохи была воля народа ючителле.

Из хроник Маликерт предстаёт двойственной фигурой, одновременно и героем, и тираном. С одной стороны, он приносил порядок. Он брал на себя ответственность в те трудные времена, когда боги и другие маги оказывались бессильны помочь народу ючителле. С другой стороны, его методы были столь же кровавы, сколь они были эффективны. Он с равной готовностью уничтожал как врагов, так и своих, создавая атмосферу страха как среди тех, так и среди других. Такой подход позволил ему в удивительно краткие сроки достичь своей цели - единовластия.

Широко известное из многочисленных пересказов “Хроник Падения” безумие Маликерта, преподносимое многими авторами как неизменная черта его личности, на самом деле оказывается существенно более неоднозначным, стоит лишь начать сличать между собой различные источники. В начале его безумие сдерживается Энкиду и его первой женой, и только после их потери Маликерт встаёт на тот путь, который описывают “Хроники”. Его главной страстью становятся война и власть. Шаг за шагом он сходит с ума, всё это время возводя свою империю на магии, крови и пепелище.

Дальнейшая история Маликерта подробно описана в тех же “Хрониках” и других письменных источниках того времени. В год Кометы армии Маликерта и Лилиту сходятся в битве на равнине, которая в будущем будет названа Равниной Страха. Разные летописи по-разному объясняют исход этой битвы. В некоторых утверждается, что во время боя боги оставили Маликерта. Другие винят ючителльскую колдунью Бетил, якобы предавшую своего владыку. Как бы то ни было, факты однозначны: Маликерт терпит поражение и гибнет от руки Лилиту.

По легенде, победители посадили над телом Маликерта саженец, который затем был напоен кровью несчётного числа жертв, чтобы дать ему силы удержать Маликерта в могиле.

Фрагмент из книги “Культы ючителле” за авторством Машаха из Аметиста

Со смертью Маликерта его империя разваливается. Начинаются гонения на ючителле. В это же время появляется и культ, считавший, что фигура такого масштаба не могла просто так исчезнуть. Его последователи, очарованные его харизмой и магической мощью, отказались верить в его смерть. Они утверждали, что Маликерт, Повелитель Моря и Земель был слишком могущественен, чтобы быть уничтоженным. Культ ставит своей задачей воскрешение Маликерта.

Составляла его весьма разношёрстная братия. В культ входили и бывшие солдаты и маги, оставшиеся верными Маликерту и видевшие в нём величайшего лидера, простые люди, помнившие спокойные времена, которые он принёс на их земли, пусть и ценой крови, и мистики и оккультисты, верившие, что Маликерт был избранником богов.

Культ Воскрешения строился на нескольких ключевых утверждениях. В их вере Маликерт - бессмертный избранник, воплощение воли богов или сам бог. Его смерть - это всего лишь временное неудобство, последствие предательства других богов или козней врагов. Великая цель Маликерта - возвращение порядка, восстановление справедливости и защита от хаоса, наступившего после его падения.

В отличие от других культов воскресителей, описанных ранее, культ Маликерта действовал исподтишка, оставаясь в тени. Особенно активно он проявляет себя в будущих Призрачных землях, когда носивших название Страны Пяти Городов. Основной действующей силой культа там становится колдунья по имени Бетил. Некоторые хроники утверждают, что это та же самая Бетил, которая за столетия до этого то ли предала, то ли не предала Маликерта. Другие говорят, что это совершенно другая колдунья, известная под тем же именем.

Как бы то ни было, итогом деятельности Бетил становится то, что все колдуны-правители Пяти Городов так или иначе находятся в сделке с Маликертом, или “Славным Духом”, как его знали в ту пору. В то же время между ними нет ни согласия, ни даже мира - каждый хочет от Маликерта достижения своих целей.

Одновременно с этим истинные сторонники Маликерта, составляющие основу его культа, находят части легендарных “свитков Небетхет”, на основе которых они создают уже свой ритуал воскрешения.

Источников, достоверно описывающих проведение этого ритуала, к сожалению, до сих пор не было обнаружено. Неизвестно даже, был ли ритуал действительно проведён. Так или иначе, то ли его последствия, то ли угроза его поведения стала причиной вторжения союзных войск в Страну Пяти Городов и последующей войны, приведшей к появлению Призрачных земель. Некоторые легенды утверждают, что конец той войне положило только прямое вмешательство воскрешённой княгиней Горицвет Мокоши.

Фрагмент личного журнала корабельного стрелка Главного оружейного сида, Кормака Рори

Третий круг

После происшествия, которое занесли в летопись как Происшествие, начаты ремонтные работы. Обслуга сида Голосов и связей до сих пор бегает и рвёт на себе волосы, потому что связаться с навигационными маяками не удается. Небось, как обычно, оставили жбан с брагой на столе со связующими артефактами, тот от качки разбился, залив все сивухой бабки Энии, поэтому нет связи. У нас в сиде тоже сбилось положение орудий, но тан Луин отогнал всех от жерл и занимается ими сам. Ругается на чем свет стоит, получил нагоняй от Верховного, когда по привычке затянул похабную лайду.

Шестой круг

В перерыве между сменами заметил, что небо над нами странное. Не такое, как бывало. Все затянуто хмарью, ни звезд не видать, ни лун толком. На корабле о чем-то шепчутся по углам, но я так умотался драить стволы да таскать туда-сюда заряды, что хочу одного — сдохнуть. Тан Луин зол, как пес, будто провалил испытание на звание орудийного мастера. Полдня заставлял нас заново пристреливать дальние рубежи. Будто заряды могут лететь как-то по-другому! Нет, стрелок он, конечно, от самих Благих, но нрав у него всегда был дрянной, а язык и того злее.

Седьмой круг

Верховный собрал у Очага всех танов. Наконец-то с ребятами выдохнем. Сбор у Очага — это всегда надолго. Дорби наловил свежей рыбы и закоптил на щепе от главной мачты, что сломалась во время Происшествия. Дивно хорошо пошла. Дорби, младший подручный Кормчей, сказывает, что начальница его, обычно спокойная, как Принцесса-Айсберг из сказки, вчера дважды сделала помарку в навигационном листе, скомкала его и вышвырнула в окно. Уж чего никогда не водилось за нашим старшим кормчим Нуаду, так это делать что-то не идеально. Оно и понятно — благородная мажеская кровь старого рода.

Восьмой круг

Сегодня тан полдня провозился с главным стволом. Нам опять устроил смотр боевой готовности. Достал. Никого в этом сраном месте с туманами не видно. День вообще сегодня дерьмо, с кухни принесли кашу почти без мяса. Парни бузят, клянут Сид изобилия.

Девятый круг

Нам всем интересно, что такого Верховный и каменюки сказали танам, что теперь они не дают нам нормального отдыха. Ни одной спокойной смены за последние шесть кругов. Сегодня принцесса-Айсберг чуть не продрала борт о подводную скалу. Раньше такого не бывало. Наш главный сплетник Дуан принес свежий слух, что старшая Кормчая Нуаду на сносях. Если это правда, по возвращении домой ее с корабля спишут. Немного отлегло, а то дышать было волнительно. А так все ясно — Сорха Нуаду, конечно, маг из первой сотни, благородная, но баба жеж, они все, как понесут, странные делаются. Теперь, во время очередной чистки стволов после очередной бесполезной пристрелки в никуда, парни делают ставки, как связано то, что наш тан Луин чуть не сломал мизинец, пнув ящик с зарядами, наорал на смену и грозился проклясть на отсыхание рук, раз они ими не пользуются — и то, что Кормчая несет дитя. Дуан говорит, что она его отшила и теперь носит ребенка какой-то важной птицы из Сида-на-высоте. За вечерней едой Дорби, многозначительно ухмылялся, мерзко двигая бровями, говорил, что мы все не правы, но он нам ничего не скажет. Иначе Кормчая ему все зубы выбьет, польет его кровью путеводное зеркало, и скажет, что так и было.

Десятый круг

Сегодня впервые увидел звезды, наконец-то распогодилось. Лучше бы не видел.
Это НЕ НАШИ ЗВЕЗДЫ. Мы в Благие-задницы-знают-где. Тан продолжает палить по невидимым врагам, сжег язык Дуану, заживо. Теперь уже не сомневаюсь, что это не учения. Или там есть то, чего не видим мы, бездарные, или он сошел с ума. Хотя за ту грязь, что иногда вылетала изо рта Дуана, ему бы многие хотели отрезать язык, но безнаказанно это могли сделать немногие. Верховный почти все время или у Очага, или говорит с танами. Надеюсь, он донесет до Изобильного Кера, что еда стала совсем дрянь. А то, кажется, тот ждет, что в ближайшее время нам негде будет пополнить запасы еды и воды — порции урезали, теперь постоянно хочу жрать.

Четырнадцатый круг

Ночью был какой-то переполох, но я не проснулся. Удалось поймать рыбу и пожрать нормально, поэтому спал крепко. Дорби утром пришел с новыми трискеле на одеждах, теперь он не младший подручный, а просто подручный Кормчей. Выглядел, однако, скорее напуганным, чем радостным. Сегодня ночью Кормчая тан Нуаду во время прокладки курса раскроила голову дежурному помощнику, ударив его режущей кромкой путеводного зеркала. Затем обернулась к Дорби, держа артефакт за рукоять, с которой стекала кровь, улыбнулась, поправила прическу и продолжила работать с курсом. Я вижу, что он боится стать следующим, бормочет теперь под нос: «Не задавать вопросы про курс, не задавать вопросы про курс…»

Пятнадцатый круг

Еды внезапно снова стало много, но теперь ходят слухи, что пропала пара дюжин людей с улиц корабля. Я бы на их месте просто свалил на шлюпках ночью, а то тан-дознаватель тоже, кажется, сходит с ума. Изобильный Кер ходит со счастливой улыбкой, но мне почему-то не по себе.

Шестнадцатый круг

Пишу это, прислушиваясь к крикам от сида Кормчей. Если отойду с поста, тан меня убьет. Хорошо, если быстро, а не привяжет к наконечнику главного орудия и не устроит очередные стрельбы, пока я медленно прижариваюсь к металлу. Раньше он не был столь жесток, а предпочитал розыгрыши, хоть иногда и довольно обидные, где жертва сама себя дурила, а тан вроде как и ни при чем.

С моего места ничего не понятно, но к сиду Кормчей бегут другие таны. Какие-то разборки уже долго, даже каменюки из наиболее любопытных начали ползти туда.

Корабль мелко подрагивает. Какой идиот шалит в Очаге?

Мы резко меняем курс. Наша конструкция такого не любит.

Что там, будь оно проклято, происходит?!

Главная Кормчая выбежала к Очагу. Почему-то с путеводным артефактом в руке. Не по укладу…

Луин

Женитьба Луина. Форсовская сказка

Во времена древние жил среди форсов великий герой-чародей по имени Луин. Известен был Луин находчивостью да хитростью своей, да пуще того звенела слава о его подвигах ратных. Но крут был герой нравом, быстр на гнев да не скор на милость. Поговаривали, что коли разойдётся Луин, то три дня и три ночи бушевать будет, в ярости своей не щадя ни стара, ни млада.

Думал мудрый Кер, как бы пыл героя унять. Женить бы его, рассуждал он, да только какая женщина такого вынесет? Спросил он владык форсов: “Найдётся ли среди дочерей ваших та, что Луину под стать будет?” И ответили ему владыки: “Прекрасны дочери наши, сладки их голоса, но нет в них силы, что могла бы Луина-героя удержать!”. Спросил он тогда воинов форсов: “Найдётся ли среди сестёр ваших та, что Луину под стать будет?” И ответили ему воины: “Могучи сёстры наши, крепки руки их, но нет в них хитрости, что могла бы Луина-хитреца удержать!”. И пошёл тогда Кер к женщинам форсов, и спросил их: “Найдётся ли среди вас та, что Луину под стать будет?” И ответили ему женщины: “Знама нам та, что под стать Луину будет, коли он сам с ней справиться сможет!”. И рассказали Керу всё, что знали. Выслушал их мудрец, а потом напрямую к Луину пошёл.

Рассказал Кер Луину о Меди-колдунье, что в глухом лесу засела. Не даёт жизни она люду простому: то урожай сгнобит, то скот мором покосит, то в амбары крыс подпустит. Пытались её не раз и не два словить да покарать, да не то что справиться - найти её не смогли! Попросил Кер Луина одолеть колдунью, да только живьём взять, а не убивать.

Послушал мудреца Луин, бросил дела свои да и отправился прямиком к логову Меди. Прознала про то колдунья, испугалась. Обернулась рыбой она, да затерялась в реке меж других рыб. Ехал через ту реку Луин, увидел колдунью, но виду не подал. Остановился он на берегу, развёл костёр, да и говорит вслух: “Давненько я рыбки не пробовал!” Подошёл он к берегу, да занёс копьё, что промаху не знает, прямо над ней. Испугалась колдунья, что поразит её герой, серебряной стрелой метнулась вверх по течению, да и пропала. А Луин, поев, вслед поехал.

Доплыла колдунья до поля, обернулась коровой, да между других коров спряталась. Подъехал к полю Луин, увидел колдунью, но виду не подал. Пошёл он к пастуху, что стадо пас, до говорит ему: “Продай, добрый человек, мне одну корову из стада своего, давненько я мяса свежего не ел!” Согласился пастух, видя Луина-героя, а тот возьми да и укажи на колдунью - “Вот эту хочу!” Испугалась колдунья, что сейчас там и заколет её герой, птицей в небеса метнулась, да из виду пропала. Заплатил Луин пастуху и вслед поехал.

А колдунья долетела до дерева, где несчётная стая птичья сидела, да в неё затерлась. Подъехал Луин к дереву, смотрит, а колдуньи и не видит. Трижды объехал он вокруг дерева, но всё никак не мог её заметить. Занёс он тогда своё копьё, что бьёт без промаха, да громко заявил: “Выходи, Медь, карга из леса, прими свою кару. Среди дюжины рыб нашёл я тебя. Среди сотни коров нашёл я тебя. Неужто ты думала, что и среди тысячи птиц тебе спрятаться удастся?!” Испугалась колдунья, камнем с дерева рухнула, об землю ударилась, да обернулась девой-красавицей, что взгляда не отвести. И говорит она Луину: “Нашёл ты меня среди дюжины рыб, нашёл ты меня среди сотни коров, нашёл ты меня среди тысячи птиц. Узри же мой истинный облик, ибо ты один достоин его, и возьми меня в жёны себе!”

Узрел Луин её прекрасный облик и возжелал он Медь. Подхватил он её на коня, да в обратный путь поехал. По дороге остановились они в ближайшей деревне. “Кто красавица эта, что с тобой приехала?”, спросили его деревенские. Отвечал им Луин: “То Медь, карга лесная, что свой истинный облик приняла и мне женой быть поклялась.” Возмутились тогда деревенские, и говорят Луину: “О Луин-герой, много бед принесла нам колдунья! Коли твоя она теперь, позволь нам плетьми её высечь, чтобы отмщение возыметь!”

Вскипела тут кровь в жилах героя. Страшен стал лик его, кровью глаза налились. Схватил он копьё да начал деревенских одного за другим разить, вопя как зверь разъярённый, не стара, ни млада не щадя. Вспыхнула вокруг деревня от жара ярости его. Только вот не заметил он, гневом ослеплённый, что копьё лишь мороки пронзает, его невестой наведённые. А Медь тем временем собрала выживших да приказала им три бочки водой до краёв наполнить. Первой окатила она Луина, но лишь пар пошёл от разъярённого героя. Второй окатила она Луина, и крутой кипяток по земле потёк. И третью бочку вылила колдунья на героя, и лишь тогда успокоился он, а гнев его в тёплой водице в песок ушёл.

Вернулся Луин домой, и Медь с собой привёз. Там и свадьбу сыграли. Говорят, не раз с тех пор жена луинов гнев остужала, да рассудок ему возвращала.