Культ Кометы
Комета провозвещает перемены.
Комета есть небесный огонь, выгибающий землю и раскрывающий небо. То, что превращает долины в стекло, и есть Он.
Хвост Кометы – лазурный, голубой, бледно-жёлтый, а потом ослепительно белый.
Сейчас Комета истекает алой кровью потому, что медленно умирает.
Всякое явление Его – триумф.
Комета танцует. Вернее, пляшет. И кричит.
Комета, если смотреть на Него, ядовит. А если не смотреть, то жжёт согбенную плоть.
Комета есть хаос. Говоря о хаосе, мы обычно думаем, что представляем его крайности. Но Комета не удерживается в этих границах. Он приносит великое бедствие и великое благо: так скажут близкие к культу, но боящиеся Его. Но нет, не так. Он приносит великое.
Комету нельзя познать. Ему даже толком нельзя служить. Просто Он есть.
Есть те, кто говорят, что Он это Она. Возможно они правы.
Он безразличен к просьбам и молениям.
Он точно, несомненно и безусловно разумен, и у Него есть Слово.
Ему невозможно угодить. Можно только приплясывать в Его ритме и кричать, когда Он кричит. Можно зажигать огонь, когда кажется, что Он того желает. Можно успеть убить себя до того, как Он приступит.
Кина хотела быть как Комета. Но всегда опаздывала, и это неудивительно.
Видел, как поклоняются Комете. Это те, кто слышит голос Кометы издалека.
Сходятся люди. Другие люди их ненавидят, поскольку те сеют рознь и разрушение. Но они не скрываются. Поскольку лишены страха.
Встают и закидывают рот к небу, открывают его.
Стоят неподвижно. Иные дёргаются. Гонят перед собой огни.
В них нет согласия. Потому что Комете противно согласие. Он изменяет всё, мимо чего странствует, и разрушает связи, порядок, рассудок и само вещество.
Комете всё равно, ешь ты или спишь. Он равнодушен к нуждам плоти и не даёт спуску своим последователям.
Комета создаёт разницу. Никто ещё не ушёл от Него одинаковым.
Говорят, что Комета предвещает крах всего сущего.
Это ерунда.
Сущее до поры сохранится, оплавленное и изуродованное. Жизнь, возможно, сохранится, но обречённая на голод и бесплодие. Потому что Комете всё равно. Он приближается и удаляется.
Комета проявляет внимание.
Это самое страшное в Нем. Он пристально смотрит. Ты – да, ты! – Ему не безразличен. Он задаёт вопрос. Постоянно, громко, по-разному, но один и тот же. Он орёт как тысяча труб. Он призывает: “Ответь!”
Ты не можешь. Потому что никто не знает, о чём Он вопрошает.
Комета уничтожает жизнь и изменяет жизнь. А иногда вдыхает жизнь. И в этом нет порядка.
Среди Его живых созданий встречается красивое, но никогда не встречается желательное.
Комета ненавидит воду, отравляя или испаряя её. Но говорят, что Комета создал кровь.
Говорят, Комета зажег огненные горы и вложил в ладони недр металлы и драгоценности и самоцветы.
Говорят, Комета сделал людей разными.
Говорят, Комета создал четырёхлистный клевер и пятилепестковую сирень. А ещё Он создал сросшихся близнецов и брачную снасть гиен.
Когда Комета приближается вплотную, земля вскипает, и всё сущее воспламеняется. Когда Комета подходит близко, но не садится на облака, земля нагревается, а жизнь меняется поперёк обычая. То, что было о четырёх ногах, может рождаться о пяти, а может – о двух. То, что рождено зрячим, может стать слепым, а слепое – зрячим. То, что никогда не выходило из раковины, может уйти из неё, покрывшись бронёй, а может сгореть, превратившись в иссохший лоскуток кожи.
То, что пребывало во сне, встанет и пойдёт, крича.
Когда Комета сядет на вершины гор и изогнёт их, мёртвые восстанут и завопят.
Так будет перед тем, как Он ударится о землю. Но иные говорят, что Он не упадёт, а переменит весь порядок и удалится вновь. И всё живое будет взирать вслед Ему с горькой тоской, не поддающейся осмыслению.
Потому что нет ничего больше и прекраснее, чем Он. И это признают и Его жертвы, и Его последователи.
Комета не соразмеряет себя с тем, что заложено в творении.
Поэтому те, кто служит Ему, в пляске своей выворачивают из гнёзд свои суставы и ломают кости, разевают рот так, что челюсть вываливается из назначенных ей узлов, слепнут и орут диким воплем, пока не потеряют голос. Разум их тоже не умещается в положенном им месте внутри черепа и выпадает за пределы осознания. Однако Комета наделяет своих свидетелей великой крепостью тела, и они продолжают жить даже в столь вопиющем убожестве.
Есть много Его имён: Кабил, Модэ, Каин, Ромул, Хед, Аттила…
У Него нет имени.
Те, кто истинно служат Комете, неуязвимы к огню и могут капризом своим плавить камень и металл.
Но те, кто в состоянии сказать, что служат Комете, не служат Комете.
Нет никого, кто служил бы Комете.