Семь Молний и Одна Печать
**Семь Молний и Одна Печать
**Из записей Амарзы Серописьменника, мистагога из Опала
Год 2629, Опал.
Я не утверждаю, что познал все. Истина многолика, и все лица ее закрыты покрывалами. Но в том, что мне ведомо, в том, что испытано и выстрадано в размышлении — я говорю уверенно.
Если кто дерзнет сотворить новую мистерию, посвященную Седьмому, надежде на чудо, пусть не начинает ни с чар, ни с формул, а с памяти — о том, как Решеф и Эшмун в стародавние дни обрели победу не над тьмой, а над искажением и беспорядком.
В битве с Киной, что пришла без имени, Решеф высвободил Семь Молний, а Эшмун — слово крепче меча. И было заключено нечто великое не в железо, не в кость, а в форму и границу. И тогда родилось то, что позднее стало корнями городов и истоками Самоцветов.
Потому, если ритуалу суждено быть совершенным, ему должно иметь свои основания.
Белое и черное должны сойтись. И белое должно победить. Быть может хватит сражения-символа, но не пустого. Но великая цель требует великого основания, помни о том. Чем важнее будет победа, тем больше будет утрачено – тем больше будет дано.
Сосуд должен быть жертвенным. И жертва должна быть добровольной. Кровь
должна быть пролита — добровольно, без страха, без заклятия. Один раз –
в битве, второй раз – в жертве, третий раз – в посвящении града
сердцу.
Седьмой не может жить вне Града. Улицы, реки, память и труд — всё это
должно стать узором. Город должен быть отражением сути Седьмого. В
мистерии эта суть должна быть явлена.
Но мнится мне, что тут как в зеркале: Седьмой и Град суть отражения друг друга. И потому может быть явлена суть одного или другого. Новорожденный примет тот образ, что продиктует мистагог. Тот же, кто уже прошел путь, будет противиться. Помни и это.
Я говорю не как пророк, но как ученик древних. Если в моих словах найдётся ошибка — пусть она будет исправлена будущими. Но в том, что уже было — в том, что я видел следами в песке, читал в разбитых табличках и слышал в тишине храмов — я стою твёрдо.