О Сердце Града

О Сердце Града.

Речения Угла Безмятежного, что мыслил в Гранате

Так говорил я в час безветрия, когда ни один лепесток не шелохнулся в саду,
а вода в чаше лежала неподвижно, как зеркало до первого слова.

Говорят, каждый Самоцвет когда-то был частью тела: глазом, рукой, печенью, дыханием. Но всякий стал Сердцем — не потому, что иного удела был недостоин, а потому, что принял в себя пульс самого Града, пропитался токами, что любезны геомантам и ведомы урбаномантам, и стал узлом, через который движется не просто сила — но воля места.

Ты спрашиваешь: как рождается Сердце, если даже боги, при всей своей мощи, не могут сотворить его по желанию?

Ответом на это служат три начала, три ключа, ведущие к вратам, за которыми возникает узел великой меры.

Первое — Сила Белая.
Она не принадлежит богам и не порождена ануннаками; она — дыхание между мирами, первосвет, из которого может быть соткано нечто, удерживающее всё остальное.
Если Сердце должно стать вместилищем целого, его следует высечь из этой силы, подобно тому как сердце извлекается из тела спящего титана, не для того чтобы убить, но чтобы оживить.

Второе — Огранщик.
Это не мастер камня, не ворожей и не архитектор, но тот, кто способен узреть суть, придать ей грани, оформить её не по прихоти, а по истине. Он собирает рассеянное, придаёт очертания неоформленному, и даёт голос тому, что прежде было молчаливым. Такие мастера — редкость, и слышал я, что новые не рождались уже многие круги.

Третье — Пьедестал.
Ибо ничто великое не стоит в пустоте. Пьедестал — это сам Град: со всеми своими жителями, улицами, домами, реками и подземным жаром. Геомантия и урбаномантия — две сестры, что ткут между собой сеть, удерживающую жизненные токи.
Если сеть рвётся или слабеет, Сердце теряет силу и погружается в дрему. Без города оно лишь спит, ожидая того часа, когда вновь будет вплетёно в паутину линий и судеб.

Старые песни утверждают, что лишь шесть чудес были исторгнуты из тела самого Решефа, полного белой силы. Но есть свидетельства, пусть редкие и покрытые пылью сомнений, что и ныне можно найти места, где такая сила поднимается из глубины земли, как ключ под корнями времени.

Если ты найдёшь такое место, поступи так:

Избери сосуд, достойный стать Сердцем. Найди двенадцать живительных узлов — ключей бьющих и живых, ибо священная мера — двенадцать, не меньше.
Каждый должен быть живым, действенным, и выбран не по удобству, но по полноте:
все вместе они должны явить Град целиком — в его множестве, в его единстве.

О том же, как обращаться с живительными силами этими, пусть расскажут тебе твои геоманты и урбаноманты. Я лишь простой философ, что не творит чудес.

Так сказано было в Гранате, в тени кипарисов, и слова эти были записаны пеплом —
чтобы не забылись, и чтобы ни один ветер не смог унести их.