Нырок в зеркало
Ответить на твой вопрос непросто. Вещь старая, сделана ещё там, здесь подобное не получится: заклинатель надорвётся. Но хорошо, что ты его нашла и поняла, что в нём содержится.
Если говорить о зеркалах в целом, то вряд ли я скажу тебе что-то новое, чего ты не знаешь. Ну разве что для открытия проходов не обязательны два зеркала: достаточно зеркала и человека.
Человек зеркален по сути своей. Левая его рука есть отражение правой. Зеркало, отражённое в зеркале, рождает бесконечный проход, подобный тому, который в виде великого океана соединяет между собой земли.
В этом проходе могут находиться разные вещи. Их можно там складывать и оттуда доставать, подобно тому, как складывают свою память в шкатулки, а голоса в свистки. Там можно укрываться от врагов, подглядывать за неприятелем, блуждать и умирать.
У форсов есть много историй о том, как человек вошёл в зеркало и тут же вышел с другой стороны или обратно. А дальше – сотни развилок. Или за это время прошло сто лет, или же его жизнью живёт совсем другой человек, ласкает его жену и балует детей, а его никто и знать не знает, или вышел злой двойник, а несчастный остался заточённым в зеркале… В общем, многообразно, но более или менее ожидаемо.
В нашем случае важно следующее.
Человек, сложив одну ладонь с другой, может, при известной сноровке и знаниях, нырнуть в поверхность зеркала и достать оттуда искомое.
Для того, чтобы достать то, что ты просишь, нужно понимать, что любой меч годится, чтобы призвать бурю. Нужно лишь достать его душу из этого зеркала и вселить в свой.
Для этого нужно сказать на том языке:
“Истинно, вода, расступись (уходи? исчезни?), истинно”.
Знаю из этого только воду, “сойле”.
Остальное надо поискать. Но здесь, в Университете, есть люди, которые понимают его. В Розах на нём болтают многие.
Далее надо сложить ладони и раздвинуть поверхность зеркала. Захватить душу меча и вселить в свой.
А далее уже нужно учиться им владеть, но это отдельная задача. Говорят, прежде всего важно происхождение. У ведьминых потомков это знание в крови, а как учатся прочие и учатся ли, мне неведомо.