Феррино потомки
ПОТОМКИ СЕМЬИ ФЕРРИНО
Настоящие:
Завещание изгнанницы Феррино
Иногда мне кажется, что мы, Феррино, рождались только ради памяти. Чтобы помнить. Чтобы не забыть. А иногда — что именно она, память, нас и убила.
Я — дочь дома, чьё имя шептали в залах совета и проклинали на улицах. Мы были знаменем и клеймом, проклятием и наследием. О нас не слагали песен — слишком много крови. Не строили мавзолеев — слишком живучи.
Но мы были. Мы всегда были.
Не по записям и печатям — по праву памяти. Мы были до свитков и грамот, до архивов и гербов. Мы были, когда Кичига поставил первый камень в Розах. Были, когда теллекурре вышли из Облачного леса. Но память — не доказательство. Когда старые дома раскладывали свои родословные на мраморе, нас ставили в конец. Не потому, что мы были младше. Потому что нас боялись.
И всё же, когда нас впервые призвали в Совет, четыреста лет назад, мы уже считались старыми — во всём, кроме жалких печатей. Но место нам нашлось лишь у дальнего конца стола. Мы приняли это. Сделали вид, что не заметили. Тогда тирания Знаменосца ещё жила в памяти всех, и те, кто ратовал за древние обычаи, нуждались в вожде. Тогда всё казалось чётким: честь рода, долг перед князем, право силы. «Волчий Зов», к которому мы приложили руку, стал голосом эпохи и грозным предупреждением врагам.
Когда я в юности читала семейные летописи, я не сомневалась: справедливость была на нашей стороне. Я верила, что мы имели право поднять знамёна. Мы, истинные хозяева города, забытые и униженные. Я восхищалась великим Бартошем Феррино, тем, кого называли Кровавым Вепрем. Он надел боевую маску — ту самую, передаваемую по линии старшего — и пошёл на Розы. Сначала — в союзе с Джойзо, Сомбре, Тенегривами. Потом — в одиночку.
Читая о нем в юности, я думала: он герой. Сейчас — не уверена.
Да, нас предали. Да, старые кланы выбросили нас за порог. Но стоила ли гордость того, что мы привели в Розы очередную войну?
И всё же Вепрь спас город. Когда князь Клина готовился сжечь Розы, жрецы изрыгали проклятия, а дружины жаждали крови и добычи — он, верный союзник, встал перед ними. Кто-то говорит: уговаривал. Кто-то — что угрожал. Мне всё равно. Он остановил князя. Он спас город. И это забыли. Он был героем без памятника. Командующим без власти. А в итоге – изгнанником, до самой смерти.
Когда Розы окончательно сбросили княжескую власть, нас забыли. Джойзо, Сомбре, Тенегривы, даже Териак — все получили долю. А нас — вычеркнули. Мы стали тенью в тенях.
Потом появилась Лига Цветов. Я не знаю, есть ли она теперь — быть может, рассыпалась в прах, как и мы. Но тогда — она была силой. Говорили красиво: о мире, о прощении. И дали нам его. Так, как будто мы просили. Как будто мы стояли на коленях. Но не ради милости — ради выгоды. Так говорил дед, и я ему верю. Лига нуждалась в том, что было у нас — в нашей крови, в именах и ликах, известных ещё до Ловушки.
А бабушка говорила иначе: Лига позвала нас не по милости, а по расчету, но не только… Карала, да. Манипулировала, да. Но когда весь мир сгорал в войнах, когда теллекурре убивали просто за имя, в Розах благодаря ей всё ещё можно было жить.
И — да, Лига не шла на родной город с мечом. В отличие от нас…
А потом пришёл Он. Тогда Его ещё не звали Властелином. Тогда он был просто надеждой. Холодной. Жуткой. Но — надеждой. И мы пошли за ним. Кто-то — сразу. Кто-то — позже. Мы снова шли под чьим-то знаменем, надеясь, что это не повторение старой ошибки. Мы сражались. Мы умирали. Мы убивали.
Он согнул мир и нас вместе с ним. Феррино, Джойзо, Териак присягнули охотно. Сомбре, Тенегрив, Конелли – молча. Но все заплатили свою цену.
Семь братьев моего деда — только один умер в постели. Остальные исчезли в огне и дыму. Кто-то – на полях бесконечной войны. Кто-то – от ярости и гнева Взятых. Но, несмотря ни на что, в последний день отец ушёл с Ним — чтобы не вернуться. Я помню его лицо. Отец не был жестоким. Просто верил, что всё это — ради будущего, ради преображения несовершенного мира. И теперь я спрашиваю: был ли он глупцом в своей верности?
Мы остались. Поколение детей, не знавших ни весны, ни тепла. Старший брат Войцех — калека. Младший Чеслав — тень. А я… просто та, кто помнит. Лишь одно объединяло нас – желание бежать от той реальности, что нас окружала. Забыть всё как кошмар. Но реальность обрушилась сама, и погребла под собой всё, чем была наша жизнь.
Из всех родичей с того поля великой брани вернулся только один. Двоюродный брат отца – Ярек. Почти немой от пережитого. В его взгляде жила пустота. Он сказал только: «Всё кончено».
Старики и мать остались в Розах. Не по упрямству, от усталости. Старший брат ушёл своим путем — с Маской Вепря. На восток. К Равнине Страха. На поиски того, что, возможно, никогда не существовало. «Чтобы вернуть дар» – только и сказал он. Мы с младшим братом и дядей собирались на запад. Просто потому, что его солдаты – Рота Бури – более не признававшие ничьей власти, направлялись туда. Их доброты хватило лишь на то, чтобы разделить с нами дорогу. Но и это было в те времена дорогим даром.
Но прежде, чем были сказаны последние слова прощания, пришла ночь погромов, всё рухнуло. Толпа. Огонь. Крики. Брат, дядя — исчезли. Остались лишь зола и гарь. Больше никого из тех, кто был со мной одной крови я не видела живыми… Я просто бежала, бежала, бежала…
Он нашёл меня на третью ночь. Незнакомец. Молчаливый. Один из тех, кто спасал мир — и заливал его кровью. Он спросил имя. Я соврала. Он не поверил. Тогда я сказала: «Феррино». Он помрачнел. Но остался.
Мы были вместе недолго. Несколько месяцев, украденных у мира. Мы забыли, кто мы. Он нарушил клятву ради любви. Я — дала себе право быть живой.
Он не раз говорил, что «мешает прошлому стать прошлым». Я не понимала. А потом его не стало. Он пал. Не в бою. Не с гимнами. Просто — от кинжала в спину. Его смерть не спасла мир. Но, может быть, спасла меня. И, точно, наша встреча спасла наш род. Две ветви одного клана сошлись сначала на поле боя. Потом соединились на проселочной дороге.
Мы подарили роду Кабана будущее. Если ты, потомок, мой и его, найдёшь это письмо — не считай себя обязанным повторять наши ошибки. Но и не отрекайся. Ты — не кровь. Ты — выбор. И, быть может, ты выберешь лучше, чем мы.
Катаржина Феррино
Потерянный потомок Войцеха
Феррино — древний аристократический род теллекурре, прославившийся суровостью, преданностью союзам и неспособностью к тонким политическим играм. Они возводят род к клану Кабана. Они не были единственными представителями клана в Розах – но быстро оказались вождями.
За 400 лет Владычества род становится известен как убежденные монархисты, служат князьям в Мейстрикте, часто выступают против республиканцев Розах. Другие аристократы часто меняют сторону – Феррино остаются верны.
Их выдающийся предок — Бартош Феррино, прозванный Железный Вепрь, командовал в гражданской войне, выходя в бой в маске Кабана. Его партия «Волчий Зов» отстаивала монархию, но была вытеснена из Роз. Позже Бартош был изгнан политическими соперниками, еще позже спас Розы от разрушения, но сам туда не вернулся.
После падения княжеской власти Феррино были изгнаны. С появлением Лиги Цветов они вновь получили право жить в Розах, но уже под надзором. Несмотря на архаичность и упрямство, они сохранили влияние и продолжали защищать теллекурре: помогая беженцам из поселений, разрушенных форсами, или участвуя в походах соседей.
Им удалось вернуться в политику. В последние 200 перед Владычеством они играли важную роль в городе. В 180-х гг. до С.В. молодые Феррино участвуют в походах наследника князя Дубины против форсов Вяза и Вия. Тогда же они впервые встречаются с Эрином Безотчим. Во время осады Роз (80–67 гг. до С.В.) семья проявляет героизм, а в 63 г. до С.В. Иво Феррино участвует в ответных кампаниях против Форсберга.
Когда в 37 г. возвращается Комета, Феррино вступают в союз с Джойзо, Териак, мелкими домами и с одобрения Эрина Безотчего совершают «великий поворот» Роз — город становится союзником будущего Властелина. Сибор Феррино сопровождает Эрина в походах, а по семейной легенде — и на свадьбу с Госпожой.
В первые годы Владычества Феррино и Джойзо управляют Розами. Но со временем их приверженность Империи делает их мишенью: многих членов семьи убивают Костолом, Зовущая Бурю, Ревун, играющие в жестокие политические игры. Те, кто держится в тени, не высовывается – Джойзо, Сомбре и Териак – сохраняются лучше. Но Феррино остаются верны Владычеству. Последний глава семьи – Зоран – уходит с Властелином на последнюю битву, чтобы никогда не вернуться.
Но есть и другие в клане Кабана – те, кто стойко воюет за Восстание. Нет только безразличных.
После падения Владычества Феррино страдают сильнее всех, став символом непоколебимой, но устаревшей аристократии. Семья несколько веков считалась полностью погибшей, пока несколько лет назад ее потомки не вернулись в Розы, хотя пока и не заняли там прежнего положения.
Семья твоего персонажа жила за пределами Роз. По преданию, твой предок был старшим и единственным выжившим сыном Зорана Феррино. Его звали Войцех. Он сумел выскользнуть из города, который погружался в хаос после падения Владычества. Сумел выжить и оставить потомства. По тем же смутным преданиям он увез из Роз клановую маску Кабана. Так это или нет – тебе точно не известно. В любом случае, никакого такого наследия ты не получил. Войцех был одержим поисками места «где были созданы наши Лики», потому что желал «восстановить старые договоры или вернуть долги». Что он имел в виду – не знает никто.
Со дня смерти Войцеха минуло 400 лет, но только недавно потомки Кабана решились вернуться в Розы. Снова. Как после древних приговоров и изгнаний. Похоже, этого момента ждали и другие Феррино – целая семья, богатая судя по всему, прибыла откуда-то с запада, хотя твои родичи были уверены, что больше никому из потомков Зорана не удалось выжить (у него были младшая брат и сестра - Чеслав и Катаржина). Больше о родичах в Розах тебе ничего не известно. Хотя, быть может, сохранился кто-то из тех, кто воевал в прошлой войне за Восстание. Возможно, сейчас их следует искать в Сделке.
Самозванцы:
История Чеслава Феррино, выжившего, записанная по рассказу старика из Арчи
— Ну что ж, друг мой. Слушай. Мы — Феррино. Старый род, хотя в древних списках теллекурре, спутников Кичиги, нас не найдешь. Но к тому времени, когда мы появились заявили о себе в Розах всерьез, нас уже звали «старыми». Мы сами, гордые упрямцы, говорили, что ведем себя от клана Кабана. Так и жили — злобные, упрямые, с клыками в крови.
Поднялись лет за четыреста до Владычества, после того как пал Знаменосец. Розы тогда крепко взяла в руки новая знать — кто теллекурре, кто форс по роду. Старые семьи чувствовали себя обобранными дочиста, жаждали реванша. Вот и сложилась партия «реставрации» — Сомбре, Джойзо, Тенегривы и мы, Феррино. За спиной у нас были князья Клина из Мейстрикта — тоже хотели вернуть власть в Розах.
Кровавые были времена. Года не проходило, чтобы армия того или другого клана не совершала какой-нибдуь поход. И Розам пришлось не раз сидеть в осадах. Тогда и выдвинулся Бартош Феррино — полководец наш. В маске Кабана он в бой ходил, за что прозвали его Железным Вепрем. Он презирал все эти интриги и трескотню. Только меч, только приказ. Его боялись и свои, и чужие. Монархисты его признавали вождем. Потом нас всех прозвали «Волчий Зов» — по старому символу княжеского клана.
Но сначала мы потерпели поражение. Князь Клина был слаб. И лишь когда армии Клина возглавил сам Бартош, дела пошли на лад. Розы в итоге ворота открыли и князя снова господином признали. Правда, самого Бартоша в Розы не пускали — слишком опасным считали. Назначили командующим войск Клина, чтоб подальше держать. Собственные союзники его ненавидели, князь его опасался.
А когда Розы опять поднялись и князь грозил стереть их в пыль — Бартош встал за город. Уговорил государя пощадить Розы, дал им возможность выкупить вольности. Но сам туда больше не вошел. После еще одного восстания власть князя рухнула окончательно. Нас изгнали. А город стал ареной междоусобиц, упадка и жадных амбиций.
Тогда и появилась Лига Цветов. Они довольно ловко дела устроили. И себя высоко поставили, и реформы, и изгнанников амнистировали. Так вот нас и вернули. Хоть и не радостно было возвращаться вот так, но выбора особо не было. Или в изгнании помирать, или в родном городе заново обустраиваться.
Мы, Феррино, держались старых обычаев, верили в превосходство теллекурре. Даже кое-какое влияние вернули, хотя до былой славы ох как далеко было. Замки свои сдать пришлось, жили почти постоянно в городе — на виду у Совета, так сказать. «Волчий Зов» стал клубом стариков. А потом его в вовсе забыли. Вот так горько эта история закончилась. Лет за триста до Владычества, коли память мне не изменяет.
А потом дела понемногу на лад пошли. Лигу Цветов к нам обратилась, в свои ряды позвала. Да, нас считали упрямыми и небезопасными… Да мы и были такими. Но рассуждали, видать, в Лиге так: объединить усилия, стариков вместе собрать, да к делу пристроить. К тому же завет Бартоша — «хранить Розы» — еще звучал в памяти. Вот мы и согласились.
На Севере в это время снова бушевали войны форсов и теллекурре. Форсы побеждали. Во многих городах теллекурре гнали. В Розах тоже иногда потряхивало, но власти с Лигой за спиной крепко держались. Город стоял между двумя мирами, держался нейтралитета. Все понимали: если резко пойти за форсами — Клин падет, а Розы потеряют свободу. Мы это знали лучше всех. Готовы были платить любую цену за эту политику. Лига Цветов помогла нам восстановить богатство, вернула доступ к власти. Мы даже помогали нашим, беженцам из Мейстрикта и юга — Вий там крушил селения теллекурре без пощады.
В 180-е годы до Владычества некоторые молодые Феррино ходили с наследником князя Клина Дубиной против форсов Вяза и Вия. Бывало — удачно. Бывало — с кровью и позором. В Розах нас за это осуждали. Говорили: «подрываете дипломатические усилия». Но мы слушали вполуха. Ну кто станет юнцов от войны отваживать, кто славы лишит? Так и жили.
А в то столетие множество битв случилось. На одной из них наши впервые встретились с Эрином Безотчим. Тем, что потом Властелином оказался. Старики нам рассказывали, что и тогда он уже очень необычным был. Колдовство – неодолимое. Планы – смелые. Страха – ни грана.
Когда Форсберг на 13 лет Розы в осаду взял, все мы горя хлебнули. Все тогда вместе стояли, и Сомбре с Джойзо, что понятно, и Тенегривы с Конелли, хоть и форсы. Жаркое дело было. И грязное. Мало радости годами за стенами сидеть. Вот тогда Эрин нам на выручку и пришел. Розы его как спасителя чествовали. И на нас, как соратников его, стали с большим уважением смотреть. Так что когда в 63 году до Владычества он в ответный поход на Форсберг отправился, под знаменем его лучшие сын Роз стояли. Феррино все как один, кто оружие в руках держать мог, на то дело вышли. Там Иво Феррино сделал себе имя как беспощадный командир. Его именем долго потом форсовских детей пугали. Но победы решительной мы так и не добыли. Зато с Джойзо сблизились. И то нам потом пригодилось.
Пока мы то в одной, то в другой кампании воевали, в Розах крамола завелась. Появились там «миротворцы», которые по углам, да в кабаках твердили, что пора под форсов ложиться. Мол, им суждено победить. Мы кричали, что это кабала. Нас мало слушали. Между нашей молодежью и юнцами Конелли по таким поводам случались дуэли. Запрещенные, конечно. Но и мы, да и они, чести мы держались. Никто в суд не бегал, даже если поединщик какой жизни лишился. Конелли-то больше из фанаберии нас задирали. Сами были не дураки повоевать, и мирные разговоры не особо примечали.
Лига Цветов трещала по швам, но не сдалась. Благодаря ей, как говорили мне, раскрылись заговоры форсов в Розах. По одному такому случаю и Конелли в изгнании оказались. Хотя кто там на самом деле козни строил уже не выяснишь. Но если у старших наших тогда и были сомнения в вине соперников – они промолчали.
За 37 лет да Владычества вернулась Комета. Время решительных поступков пришло. Мы вступили в союз с Джойзо, Териак и мелкими домами. Получили благословение Эрина. Организовали «великий поворот» — город стал союзником Эрина и всех теллекуре. Сибор, наследник дома, почти не отходил от него в походах. Дед говорил, что и Властелин ему честь особую оказывал. Когда Госпожу в жены брал, в почетный эскорт из 13 воинов-теллекурре включил.
Несогласные, конечно, были. Но очень скоро кто на тот свет отправился, кто в изгнании оказался. Сомбре и Тенегривов, вот, пришлось подвинуть.
После же того, как Владычество провозглашено было. Мы и Джойзо управляли Розами. Да и некому больше было. Териак скрывались после разорения Аметиста, Сомбре и Конелли сидели тихо. Тенегривы что-то интриговали, но напрямую в дела не лезли.
Однако не все гладко было. Империя шла в разнос. И наша преданность быстро сделала нас мишенью. Нас ненавидели и многие в городе, и клевреты Взятых в Сумраке. Феррино шапку перед ними не ломали. Многие из нас считали, что эти господа-рабы окончательно погубят Империю, и, кажется, не слишком ошибались. Если бы не они, Госпожа бы норов Властелина смирила…
Костолом, Зовущая Бурю — они поубивали немало наших. Да и другие отметились. Госпожа проводила реформы, восстанавливала влияние Сомбре и Териак. Джойзо с ними сблизились.
К моменту, когда Владычество уже на ладан дышало, все сколько-нибудь видные соратники и соперники наши в тень ушли. Город был пуст, как во время чумы. А новости, что до нас доносились… Каждая следующая страшнее предыдущей.
Зоран Феррино – патриарх тогдашний – на Последнюю Битву с Властелином ушел. Трое детей у него осталось. Сыновья – Войцех и Чеслав, и дочь – Катражина.
Старший, судя по всему калекой был, к воинскому делу не пригодным. Младший же слишком юн. А может отец его Зоран понимал, что уходит на битву, с которой возврата не будет, и хотел хоть один росток семейный сохранить. Феррино к тому времени сильно поредели. Владычество дорого брало и с правых, и с виноватых.
Войцех первым уехал. Когда вести о поражении до Роз дошли, ему маску нашу семейную доставили выжившие солдаты из Роты Бури, что рядом с отцом сражалась. И он какой-то идеей загорелся. Мол, надо реликвию семейную в «правильное» место доставить. И уехал. Один. На восток. Потом пытались мы не раз следы его отыскать – тщетно. А вот разговоры о маске слышали. Вроде как на севере она объявилась. Да только может это всего лишь байки.
Чеслава же, как он рассказывал, вместе с сестрой стали в долгий путь собирать. Все, что ценного у семьи оставалось, с собой прихватить велели. Да затянули со сборами. Город полыхнул. Тени в ночи. Факела. Пожары. Погромы. Всякого, на кого толпе указывали как на пособников «тирана» рвали на месте. Чеслава дядя Ярек, последний из старших Ферриино, как я думаю, с солдатами с боем через ворота вывел. А Катаржина… С тех пор про нее ни слуху, ни духу. Хотя среди погибших, о ком потом Чеслав кропотливо вести собирал, все все остальные родичи были, а ее не было. Вот только знаем мы, что с девицами в таких случаях бывает…
Чеслав же не просто, но до Трубы добрался. Там честь по чести с Ротой Бури рассчитались, да каждый своим путем отправился. Ценности семейные многие вывезти смогли, да и вклады в Самоцветном банке сохранились. Банкиры там как драконы золото берегут, но сделок не нарушают. Так что остался он богатым и единственным наследником. Жизнь он вел неприметную, таким его нрав был. Но детей родил, и внука воспитал. Хотя с тех пор, как говорят в нашей семье, не слишком сильным семя Феррино стало. Коли в прошлом и по семь братьев в поколения родиться могло, то сейчас едва одного наследника взрастить удавалось.
Вот так и случилось, что остался я последним из Феррино. Одинокий старик в Арче с ее могильниками. Самое место, чтобы точку поставить.
Такова история рода Феррино. История кабанов и волков. История крови и поражений. Запомни её, если хочешь. Но не повторяй.
**Представителю и агентам Самоцветного Банка в Розах
**Уважаемые господа,
Позволяю себе обратить ваше внимание на обстоятельства, произошедшие несколько лет назад в городе Опал, однако значение которых стало ясно лишь теперь, после появления ряда тревожных совпадений и свидетельств.
Тогда, по записям местной конторы, некая группа лиц, представившаяся потомками знатного рода из Роз, предъявила документы, на основании которых получила доступ к хранилищу, зарегистрированному в вашем Банке ещё со времён Владычества. Наследие, долго числившееся в спящем статусе, было передано им в полном объёме, без лишнего шума. На тот момент ничего не вызвало сомнений: бумаги были в порядке, манеры — безупречны, происхождение — заявлено убедительно.
Однако лишь недавно появилось устойчивое подозрение, что имело место присвоение имени, статуса и, возможно, наследственных прав, не принадлежащих действительным владельцам.
Если подозрения подтвердятся, может оказаться, что хранившееся наследие было выдано по ошибке или в результате умышленного обмана. Понимая природу и репутацию Банка, считаю, что вы могли бы пожелать получить предварительное уведомление, прежде чем дело примет огласку или будет поднято заинтересованными лицами из числа прежних владельцев.
Полагаю также, что Банк проявит признательность, если дело будет расследовано и опровергнуто или, в случае подтверждения подозрений, должным образом разрешено.
Смотритель II стола I печати
518 год от Становления Владычества
Феррино и Рота Бури
Рота Бури не родилась в знатных залах и не имела знамен с гербами. Её основали беглецы и ветераны после Второй Кометы — те, кто пережил Великую Битву, но не хотел присягать новым властителям. Среди них были старшие наёмники с именами, внушавшими уважение, и просто люди, которым надоело умирать за чужие амбиции. Они не стремились к завоеваниям: их нанимали те, кто хотел выжить.
Феррино всегда были ближе к клинку, чем к слову. Когда мир стал рушиться, они не побрезговали нанять Роту Бури — сначала для защиты своих земель, потом для сопровождения собственных семей. Официально это был контракт: охрана ценностей и людей, откуп от бесчинств, союз без клятв крови. На деле же Рота стала их последним щитом на дороге в изгнание.
После падения Владычества трое детей Феррино были в числе тех, кого спасли от толпы и пожаров именно бойцы Роты. Говорят, что старший брат нанял их заранее, предчувствуя погромы. Средний исчез в хаосе. Младшего — того самого, что рассказывал свою историю потомкам — вывели на запад через развалины, среди тысяч беженцев. Без Роты он бы просто пропал в огне.
Отношения не были дружбой — скорее расчетливым уважением. Феррино оплачивали услуги, но не приказывали. Рота не клялась в верности, но не предавала. И это взаимное понимание пережило всё: падение городов, смуту, смену знамён. Они не были союзниками в великой политике, но делили хлеб и страх на одних дорогах.
Рота Бури знала о грехах Феррино. Но и знала их цену. Наёмники не спрашивали, за что проливалась кровь дома — только требовали плату за то, чтобы не дать пролить её снова. Говорили: «Мы не судим. Мы провожаем живых к жизни.»
В потомках Роты сохранилось предание о Маске Вепря — как о предмете, который их капитан лично передал старшему Феррино, уходящему на восток. Мол, в тот день контракт закончился, но честь осталась. Маска стала символом долга, который больше не оплачивался золотом.
С младшим братом род поддерживал связь долго — он жил и двигался с отрядом годами, считая их почти семьёй. Некоторые называли его «скупым», другие — «учёным», но в Роте знали, что он помнил каждого погибшего Феррино по имени и читал имена вслух у костра.
Со временем Рота Бури превратилась в бродячую дружину без родины. Их нанимали купцы и мелкие лорды, но никогда больше — маги или властелины. Они говорили, что однажды уже «охраняли господ, что хотели стать богами», и больше не возьмутся за такое.
А память о Феррино жила у них просто: как о тех, кто умел платить и помнить. Кто мог предать и раскаяться. Кто знал цену крови и цену прощения. Их вспоминали без пафоса. Но с уважением — а для Роты Бури это было многого стоило.