6.10. Шакал и Архив
Дважды Первый был самым умным в Первом отряде, с этим были согласны все. Безусловно, Ибис был сильнее в возведении строений и измерения земли, Ша – во внезапных озарениях, Пчела – в мудрости и цинизме, а Хат… Хат – просто гений. А каким был Сокол, мы уже забыли. Но Шакал превосходил их всех.
Превосходство его выражалось в потрясающей, невероятной, граничащей с волшебством дальновидности. Иногда мы не понимали, зачем ему все эти мелкие действия, незначительные покупки, визиты, разговоры, но они неизменно приносили результат, причём явный, месяцы и годы спустя. Он никогда ничего не выбрасывал – но, в отличие от накопителей мусора, не тратил на применение невыброшенного больше сил, чем нужно было бы для обретения новой вещи. При этом ничто из этих вещей, за редким исключением, не применялось по их прежнему назначению.
Думаю, это потому, что Шакал был бальзамировщиком, и призвание оказывало на него понятное воздействие. Вещь ещё не умерла, он не имеет права констатировать смерть, – значит, она должна ещё послужить, и он обязан придумать, как.
Когда мы оказались в Розе, и он ослеп, некоторое время он размышлял, почему так произошло. А потом пришёл с выводом: наши боги здесь слабы. Звучит это очень неожиданно, признал он, но, в сущности, нет ничего зазорного в том, чтобы выполнить волю наших богов средствами чужих. Ша посмотрел на него как на полоумного и сказал, что всему есть разумный предел, и если кто-то желает поддразнить своего бога и забыл, каков он в гневе, то он просто отойдёт в сторонку, ведь он, Ша, помнит, кому клялся и кому отдал свой левый мизинец, поэтому такую чушь пороть не будет и другим не советует. Шакал пожал плечами и без малейшего внутреннего сопротивления сделал этот судьбоносный шаг: он отрёкся от своих богов и сказал, что с этой поры будет следовать вороньей богине по имени Мор.
И действительно: он прозрел. Мор даровала ему не только зрение, но и товарищей, которых он смог отправлять посмотреть за него и его глазами вокруг. Его ученики с тех пор тоже пользуются глазами воронов – с большой выгодой для себя.
Своим ученикам, что хранили записи о мёртвых и живых, он велел так: “Если запись тебе нравится – перепиши и положи в другое место. Если не нравится – не переписывай, кроме того случая, когда тебя замучит совесть. Переписанное клади туда же”.
Тогда была необычно холодная зима. Мы вообще по старой памяти теплолюбивы, но в этой части севера климат вполне непредсказуем – видимо, из-за близости Воландерских гор. Шакал стал утеплять жилище всей бумагой, какая есть, в том числе этими переписанными страницами.
– Зачем ты так бездарно тратишь то, что мы делали так долго?
– Время такое, – туманно говорил Шакал.
– Всё это вспыхнет от малейшей искры!
– Посмотрим, – невозмутимо отвечал он.
Вслед за Бен Шакал спустился под землю и остался в Низу. Если Феникс вечно занят тем, что держит контур, то Шакал изучает ту часть Мерзости, что уходит в Земли теней. Как говорил сам Шакал, “дно корабля, обросшее ракушками”. И чтобы видеть, какое последствие оказывают его усилия, он забальзамировал часть себя и оставил на Верху. Так делать категорически запрещено, однако он говорил с другими и объяснял, что пока весь он находится внутри незримого шара, который представляет собой ограда, беды от этого не будет. И действительно, пока ничего не происходило.
А после Великого пожара его ученики извлекли из стен старые записки целыми и невредимыми. От них-то и пошёл Архив.