1.7. О Лотосе и безумии
Лотос считал огромной ошибкой строительство Госпиталя на земле Костей.
Он полагал – и небезосновательно! – что, проливая там кровь и кромсая плоть, мы дразним Мерзость. И даже когда к нему хлынули толпы страдальцев, ищущих исцеления рассудка, в Госпитале он не принимал, предпочитая обитать в квартальном амбаре, где они с учениками хранили запасы пшеницы на случай голода.
Благословение лишило Лотоса любимого занятия. В чём смысл лекарского ремесла, если все подопечные не стареют, не умирают, тяжелейшие раны затягиваются, как царапины?
Тогда он направил острие своих знаний на изучение благословения. Он задался вопросом, как оно определяет, что нужно восстанавливать, а что — не нужно. Например, у Ша с детства был шрам через всю спину, широкий и жуткий, – след глумления фанатиков-победителей. Благословение считало его частью Ша и всякий раз возвращало на место. Или у него самого – две литеры письменности траллов на плече. Даже Хат не смогла узнать, был Лотос из народа траллов, и это – метка от родителей, или же это было клеймо, и траллы, напротив, продали его на стол Бессмертному, который заказывал себе молочных младенцев со всего света. Или же, поскольку Шакал установил, что татуировка нанесена остаточно ядовитым веществом, которое некогда могло быть сильным ядом, это была попытка покушения кого-то из траллов на Бессмертного… Ответов у нас не было, но, так или иначе, благословение восстанавливало эту метку в первозданном виде и даже возвращало на место исчерна-зеленоватое вещество, которым она была нанесена. При этом Льву и Крокодилице, чьё место было в бою было в первом ряду и кто капризами войны чаще всего терял руки и ноги, эти руки и ноги благословение мгновенно возвращало.
Тогда Лотос сформулировал для себя понятие “полноты”. У человека есть та полнота, которая его делает тем, кто он есть, и благословение следует за этим представлением.
Но из-за чего же, потоптавшись у границы полноты, благословение потом с ревом выплескивается за неё и оборачивается полной противоположностью, присоединяя к себе новое и новое, что пребывает за границами полноты человека и от природы ему чуждо? Лотос думал над этим долго, пока не нашёл для себя ответа.
Безумие. Обратная сторона дара – это безумие.
Можно ли, в таком случае, излечить саму Мерзость? Ведь если укротить бушующее в ней безумие, Он сможет вернуть себе власть над ней и подчинить ее себе, утвердить её опять в своих границах и избавить Хассар от этого ярма!
Медленно, мучительно Лотос проверял это, исследуя болезни духа. На пути его исследований встали определенные преграды. Отлучаться так далеко в омару, как нужно было, чтобы провести исследование проверенными способами, ему было тяжело. У Феникса не было признаков безумия, а Ша, напротив, только из него и состоял и благоразумно в мудрые руки Лотоса не давался. К тому же, Лотос обладал некоторой излишней ученой дерзостью – что, впрочем, за собой знал, как знали и мы все. И Шакал тоном, не терпящим возражений, сказал Лотосу, что подойдёт он к Низу только через его, Шакала, труп, пока не убедит его, что действительно всё изучил и принял все мыслимые и немыслимые меры предосторожности.
Лотос не стал спорить с Шакалом и засел за книги. Шли годы. Под недоверчивым взглядом Шакала, который всё время бдил за ним на предмет безрассудства, Лотос планомерно продвигался в изучении болезней духа. Вскоре слава о нём как о чудотворце, возвращающем разум, разнеслась во все уголки северного материка.