Брачные обряды и наследование у теллекурре
На свадьбах жениху надо было на огороженном участке леса изловить увитую лентами и цветами дичь. Как правило, это было животное, не принадлежащее к 13 тотемным; пол животного означал пол будущего ребенка, иногда их могло быть несколько, что именно это было за животное зависело от статуса пары. Иной символизм мог также присутствовать, но в наши дни он утерян; тем не менее, князьям чаще доставался благородный олень или тур, простолюдинам - козел или баран. Чем быстрее будет убито животное, тем быстрее родится первенец у молодой пары. Кровью дичи мазали в первую брачную ночь живот невесты; туша же закапывалась под большим деревом, которое теперь считалось чем-то вроде почетного гостя на свадьбе и покровителя семьи. Некоторые источники упоминают охоту на несколько целей, в которой участвовали оба новобрачных.
Если ребенок рождался слабым, то его «перепекали» в печке. Младенца почти полностью заворачивали или обмазывали ржаным тестом, клали на хлебную лопату и трижды отправляли в теплую печь на несколько мгновений. Иногда в ржаную массу добавляли целебные травы, чтобы усилить эффект. А после ритуала тесто скармливали животным.
У теллекурре печь считалась материнским лоном, а также границей между миром живых и потусторонним. Ритуал символизировал перерождение, который помогал душе «допечься» и очиститься от болезни. Огонь предварительно гасили, поэтому ребенку не грозила опасность.
Из совсем диковинного стоит сказать о Хорсе. Всякий правитель или правительница, что венчается над землей на власть, держит подле себя свое дитя: отец - сына, а мать - дочь. И венец прежде всего возлагается на чело будущего наследника или держится над ним в знак того, что владыка плодовит, а главное, чтит Солнечное колесо, что отмеряет всем время. Более поздняя традиция Хорса дозволяет брать названных детей любого возраста на церемонию или назначать хорсами тех, кого не было на обряде венчания. И из этого же обряда следует, что любое посягательство на венец матери со стороны дочери или сына против отца - законное. Чужакам понять это сложно, но по Хорсу оба они “венчаны”. В старых летописях я сталкивалась даже с отречением дочери от имени матери, не говоря уж о многочисленных решениях, которые принимались хорсом или хорсой относительно земли.
Еще любопытнее я нахожу «ругевит», или же «танец семи оружий». Кровь сильных имеет большую цену, и за нее можно «присвоить» себе того, кто не твой.
Знатная дева, проливая первую свою кровь на ложе, могла сказать: «ругевит» - и это означало то, что она брала мужчину, который был с ней себе. Что отдельно примечательно, это уравнивало ее и мужчину в положении, даже если он был менее знатным. Считалось, что их связала кровь, и он присвоен к крови.
Воин из высокого рода, если в бою за честь или право взять себе девушку, пролил много крови, мог сказать: «Ругевит». Тогда девушка считалась его. Мне даже известная одна история, когда за обладание царевной-Лягушкой схлестнулись два воина, и один, пролив много крови второго, сказал сопернику: «Ругевит». Соперник же уже взял себе царевну по тому же обычаю ранее и лишь посмеялся в ответ. Каково же было удивление насмешливого воина, когда его враг снял костяной шлем, открыв прекрасное девичье лицо. По легенде, воительница также произнесла над землей, где пролилась кровь ее противника, «Ругевит», и так, не нарушив то, что царевна принадлежала ему, сделала его своим.
Ругевит - не совсем свадьба в привычном понимании, для старой знати это то, что выше брака, а для молодежи почти забыто. Я взрослела во времена, когда ругевит имел особый статус, и у знатного теллекурре могли быть наложницы и рабыни в любом количестве, не более одной жены и не более двоих, с кем его мог связывать танец семи оружий. Говоря более обыденным языком, женщина могла принадлежать мужчине, быть практически его женой согласно ритуалу танца, но вот он ее мужем не считался, если, конечно, не вспоминать тот забавный случай с царевной-лягушкой, где все было наоборот: царевна была женой знатного воина, принадлежа ему по обряду, а воин принадлежал своей сопернице, сражавшейся с ним за царевну.
Утверждается, что в Великом лесу в более ранние времена мужчина-теллекурре имел право брать себе несколько жен, если со стороны новой жены не было ни одного старшего родственника, что публично противится этому пред лицом власти племени. Свидетельств о том, что такие родственники бывали попросту убиты, мне не удалось найти. Это неудивительно, ведь, как правило, многоженство практиковали знатные и влиятельные мужи; стать матерью детей такого было почетно. На свадьбе старшая жена или несколько жен находились рядом с кровными родственниками жениха и никак не участвовали в свадебных забавах, предназначенных для жениха и невесты. Есть упоминания случаев, когда женщина-теллекурре, военачальница или властвующая княгиня, брала себе нескольких мужей. Впрочем, они встречаются в сказаниях народа форсов, где используются вымышленные имена героев, а не персонажи подлинных хроник, так что за достоверность ручаться сложно.