Письмо Гэрта из Весла
Писано на третью неделю после Ночи Огней, в Розах, в год 390 по местному счислению
Был я, значится, в Розах — где крыши медью кроют, да душки у людей, как у дохлой рыбы. Путь мой был честный: шкуры вез, воск менял, да с Дубоглотом счёт сводил — с тем самым, что три зуба мне в долгу. И вот, покамест я по делам ходил, стукнул слух — да не просто слух, а такой, что из ушей пар пошёл.
Помер Стойо Феррино — ты ж знаешь, тот бык в людской шкуре, что в кулак мог кабана сжать. На рассвете, говаривали, как будто сердце сгорело, али рука чья приложилась. А сын его, Барто, — ещё молоко на губах, но глядел так, будто медведя жрать собрался — на тризне вскочил, кубок бросил и гласит: «Всех гнид из родов знатных порешу, за отца моего!»
И покатилось… словно бы бочка с медом сорвалась с горы. Только мед был с острыми ядом змеиным. Хоромы пригородные пылали, как костры в Ночь Долгих Теней, а по куще — дуэли. Да не просто бои, а хитрые: в тьме, в кустах, по одному. И зовут то теперь «двуборством в зарослях», и за честь великую держат.
А дальше слушай — не умру, покуда не скажу.
Теперь фонарщика зовут не тушить, а светить! Ага. Стоит такой с фонарём,
как пень с огоньком, да глядит, как двое молодых дурней друг другу кишки
шпагой вымётывают. Один раз видел сам: один вскочил, другой — в фонарь
башкой! И что? А ничего! Стоят, хлопают, как на ярмарке в Лошади.
И при всём при том, суда нет. А коли спор, зовут фонарщика — он, мол,
видел. Свидетель, чтоб не соврал.
Вот так-то. В Розах нынче не правду ищут, а зрелище.
Так что, брат, коли решишь туда соваться — не забудь кольчугу и глаз острый. А я, хвала богам, еду назад. У нас хоть пьяница у корчмы страшен, зато честен. Бьёт — значит, любит. А тут? Улыбнётся — и в кусты тебя, на дуэль.
Пиши, коли осёл твой снова сбежит — продам тебе верёвку покрепче.
Гэрт сын Друвина, что торгует кожей, пьёт мало, но метко.
Гэрт из Весла, что с медвежьей шкурой торгует, да зубов у него уж меньше, чем у покойного Стойо.