Записи пожилого лекаря Посоха для летописи Сумеречников
Записано со слов лекаря Посоха из отряда Сумеречники в 135 году после С.В.
Я обещал себе записать пару полезных слов для будущих лекарей в госпитале Ловушки и для тех молодых Сумеречников, что выберут мои же стезю или просто полюбопытствуют, что я про нее думаю. Когда меня учили, много мелочей не учитывали, а мелочи…мелочи очень важны. И разговоры на темы шире, чем цвет кожных покровов и запах крови, тоже важны. Наставник должен вести широко проторенной дорогой, если уж изволил не помереть от заразы за долгие годы.
Впрочем, все это было лет 60, не соврать, назад. Пришлось самому в юности проживать без подсказок да записывать где ни попадя, чтобы не потерять. Но все равно потерял. Лежат, небось, те записки сейчас на чужих пыльных полках, если огонь, вода и время не пожрали их. Манускрипты - как голуби; не следи за ними полгода, и вот они уже на чужой голубятне. Ну хоть то, что еще помню, смогу оставить для своих.
Прежде чем изучать неизвестный труп, лучше прикрыть органы дыхания.
Мне повезло, я был не просто брезглив - терял сознание от запахов. Может быть, так и выжил с Семенем Черного Замка. Когда я работал со своим первым трупом, это был труп знатного отца моего друга. Он пах не только разложением, но и благовониями, такими, как пахло и от его сына, и от всего их дома. Это было невыносимо. Это запомнилось на всю жизнь и породило привычку.
Свой хирургический инструмент или иные мелкие колющие предметы из
обихода надо носить ближе к телу, можно прямо на груди. Однажды мой первый набор спас мне жизнь, когда я убил им своего бывшего товарища, что пытался преградить мне путь. Убийства отвратительны, дарить жизни и здоровье людям - почетнейший из путей, если смог им овладеть. Но если лекарю не защитить себя вовремя, дарить жизни и здоровье людям станет попросту некому.
Крепкий напиток нужно носить с собой, но не пить, никогда не знаешь,
когда пригодится в медицинских целях.
То, что называют проклятьем, частенько лечится понятными средствами.
А значит, не надо сразу ложиться в выдолбленное дерево и складывать руки как покойник. Весь мой госпиталь тому подтверждение.
Тело и душа связаны куда сильнее, чем хотелось бы думать тем, кто
творит что пожелает и думает, что если вроде бы целым ноги унес, то ничего с ним больше не случится.
Не все изменения суть проклятье. Когда мне говорят, что “кто-то уже
не тот”, я считаю это вершиной глупости. Каждый человек после каждого насыщенного дня, проведенного не на подушках в дремоте кальянного дурмана, уже не тот. С одной стороны, мы быстро меняемся, с другой, неизменны в страстях своих, поэтому склонны повторять ошибки отдельных персон, отрядов, целых городов и целых, может статься, поколений.
На ошибках учится лишь тот, кто понял, в чем именно они состояли.
Когда я был молод, часть моих друзей из города Сумрака бежала, чтобы сражаться под знаменами Белой Розы. Эх, времена были. А потом что? Восстание победило. Но порядка нынче нет. Мира мечты нет. Где они теперь?.. Не растет ли новый тиран прямо сейчас где-то, пока остатки ветеранов забывают, как поступать с тиранами? Сколь более счастливы в этом плане лекари, что практикуются каждый день в любое время, мирное или военное, нежели повстанцы, не находящие себе места, когда противостоять некому. Но следующее Восстание, случись оно, будет таким же с таким же результатом, помяните мое слово.
Выборы приходится делать часто, особенно лекарю. Спасти того или
этого, если время поджимает? Использовать один метод или другой, если оба попробовать не выйдет? Писал я когда-то в ранних заметках про славный посох, что дал мне новое прозвище. Если бы до того рокового дня, как я его нашел, мне сказали, что я выберу его, а не отчую реликвию, не поверил бы в жизни. Но так уж сложилось, что не вернулся я за ней. И не вернусь, видать, уже никогда. Новое имя, новое место. Я терпеть не могу магию во всех ее проявлениях, как любой нормальный лекарь, и призываю к тому же каждого, кто приходит учиться премудростям. Но если бы мне сказали, что я не вижу кошмаров и не испытываю тревоги во сне, когда ставлю мой посох к изголовью, потому что в нем есть магия, я признал бы, что в магии есть крупица хорошего. Я мог бы отказаться от посоха. Но после стольких лет выбрал бы другое: признать ненавистную магию хоть в чем-то полезной.