Отчет о событиях в Маахесе
К Старшим Библиотекариопага, от покорного слуги Ложи и недостойного писца
Я начну с главного: мы не преуспели.
Ниже вы прочтете свидетельство нашей слабости. Я умоляю о вашем суде и принимаю его еще прежде произнесения. Если сочтете уместным, я готов отдать и жизнь свою — хотя она ныне не стоит чернил, коими пишу.
Мы не были готовы. Я признаю: неожиданные обстоятельства вмешались в наши действия, и мы не были к ним готовы. Ритуал, к коему мы готовились десятилетия, был извращен. Не враг извне — но наша собственная сестра изнутри привела нас к падению. И имя ей — Улыбка.
Нас было восемь, и каждый прибыл из иной ветви Ложи, с тем, чтобы наш совокупный опыт позволил совершить задуманное. Не найдя достаточно масштабной библиотеки на Севере, мы отправились на Юг. Прежде всего мы проверили собрание в Берилле, что считается крупнейшим на континенте. Но увы, война, не так давно минувшая, лишила их многого и не позволила им сосредоточиться на накоплении знаний. Их собрание оказалось низкого качества и недостаточно древнее. Отделение Ложи там слишком молодое, не способно справиться с масштабной задачей. Посовещавшись, мы отвергли Берилл.
Так путь нас повел дальше по побережью, в стороны Хватка, в пределы, коих ныне боятся. Народ тот живет под знаменем мертвечины и поклоняется гниющему праху. И все же среди руин того проклятого края стояла твердыня знания — разрушенный город Маахес, который ючителле зовут Марш. Город лежал в упадке, но его архитектура свидетельствовала о когда-то великом и тонком замысле. Руины его населяли частично живые, а частично мертвые жрецы, аскеты, библиотекари и сектанты. Привычные законы жизни и смерти были здесь нарушены в результате экспериментов царицы Небетхет, которую ючителле зовут Нинхурсаг.
Долго прорывались мы к сердцу Маахеса. Только договорившись со жрицами в храме Четырех Закрытых Ремесел, мы обрели возможность коснуться земли, где некогда стояла библиотека Небетхет.
Спустя четыре месяца раскопок, когда руки наши дрожали от изнеможения, песок наконец обнажил нам первый зал. То был зал сосудов, в которых, как показали эксперименты, томились злые духи немертвых жрецов. Их мы — не без колебаний — приспособили к делу.
С их помощью мы добрались до большого и малого зала папирусов, к залу табличек и, наконец, к венцу библиотеки — Пинакотеке Небетхет. Там мы и начали готовить ритуал.
Но все было нарушено.
Уже в процессе подготовки ритуала к нам явилась та, чье имя я ныне не произношу без омерзения: Улыбка. Это имя вам хорошо известна, эта колдунья состояла в Ложе у нас на Севере. Мы полагали, что она пребывает в своих владениях, которые она назвала Дом помощи, на Северном континенте. Но, как оказалось, она уже около десяти лет назад оставила это место и отправилась в паломничество, движимая своими целями.
Она заявила, будто прибыла сюда, ибо хочет изучить таблички, что касаются ритуалов примирения между народами. Не знаю, лгала ли она, полагаю, что нет. Но мы были рады использовать ее широкую эрудицию и пообещали ей помощь в ее изысканиях, когда закончим с ритуалом. Она, в свою очередь, была рада поучаствовать в этом великом деянии.
Когда мы, соблюдя все необходимые обряды и принеся все жертвы, приступили к ритуалу призыва Первой летописи, все пошло не так. Летопись стала испытывать нас - и слова с уст Улыбки слетали прежде, чем кто-либо из нас осмеливался даже вдохнуть. Она понимала суть мироздания глубже нас. Мы были перед ней как дети! И вот — когда Перо явилось, чтобы начертанное слово стало истиной, оно устремилось к ней. Мы были связаны ритуалом и не могли вмешаться. Все происходило у нас на глазах, и ничто не могло отвратить случившееся.
Она внесла правки. Летопись, которую можно менять лишь раз в две тысячи лет, — была исправлена ее рукою. Она не взывала к Библиотекариопагу, не сверялась с вашими хартиями. Вот слова, которые она произнесла:
“Вы скрываете истину от людей и храните ее для себя. Вы избрали себе роль пастырей, но сами не знаете, куда ведете стадо. Я хочу для людей другого. Если суть мира - слово, и словом он был порожден, пусть каждый будет в состоянии прочитать это слово. Пусть отныне каждый, кто достиг совершеннолетия, будет обучен грамоте и сможет владеть письменным словом: умеет и читать, и писать”.
Пользуясь тем, что мы находились в состоянии изумления, она скрылась. Мы были так подавлены, что не стали преследовать ее. Мы даже не смогли замаскировать вновь Пинакотеку — так велико было наше изнеможение духа.
Я, как старший в экспедиции, беру на себя всю полноту вины. Пусть будет определена кара — я не отступлю. Но вместе с тем клянусь: остаток моей жизни, если мне будет дарована возможность ее сохранить, я посвящу поиску Улыбки. Я уже связался магическим образом со своей родней, форсами из Дома Помощи, и они пообещали мне: коли она там появится, она не выйдет обратно.