О скрывающихся в тенях

**О скрывающихся в тенях: размышления о тех, кто выжил после падения Алмаза
**Марцел Асгалия, историк, коллекционера судеб,

Кафедра теории и практики заговоров, Университет Роз

517 год от Становления Владычества

«Закон и тайна хранят мир…» — так гласила надпись над фронтоном Сената Алмаза. Говорят, это было последним, что сгорело.

Прошло более пятисот лет с тех пор, как белокаменный Алмаз пал под ударами Властелина. Но я не верю, что его дух исчез. Город не был из тех, кто гибнет громко. Его жители — не герои баллад и не жертвы мятежей. Они были рождены, чтобы выживать.

Исчезать. Приспосабливаться. Жить чужими именами и говорить чужими голосами.

Те, кто уцелел, растворились в мире. Они не называют себя потомками Алмаза, не носят гербов и не строят памятников. Но манера осталась: холодная вежливость, одержимость порядком, пристальный взгляд, фиксирующий каждую мелочь. Из них получаются прекрасные шпионы, соглядатаи, допросчики и хранители опасных тайн.
Они не доверяют никому — даже друг другу.

И потому лишь изредка удаётся напасть на их след.

Именно потому я был поражён, когда одна моя давняя теория внезапно подтвердилась. В старых следственных делах Трубы, в архиве, где пыли хранится больше, чем чернил, я нашёл упоминание о градоначальнике Фериде, обвинённом в связях с культом Кометы. Он не был схвачен. Он исчез. Запутал следы с мастерством, нехарактерным для простого чиновника. А Труба – то город особый, и весьма. И вот подумалось мне, а что, если градоначальник тот тайны городские с собой прихватил…

И совсем не удивился, когда, сопоставив фрагменты, понял: он был потомком беженцев из Алмаза. След его в Лошадь привел. Там, конечно, ничего уже не осталось, так как дело происходило больше 100 лет назад. А потом пришла резня. Но я все же проследил его линию. Уверен, что один из потомков этого беглеца жив и ныне, более того, занимает или вот-вот займет видное положение в Сделке.

Туда я и отправлюсь, как только передам эту рукопись в Библиотеку.

Мне не терпится расспросить его обо всем, что удалось сохранить в памяти об Алмазе, да и о Трубе тоже.

Если бумага эта вернётся в мои руки — значит, я был не прав.
А если нет — кто-нибудь другой продолжит искать их.
Тех, кто выжил.
И не забыл.