2. О лебедях и работорговцах, или трезвый взгляд на «Детей Лира»
О лебедях и работорговцах, или трезвый взгляд на «Детей Лира»
Автор: Доннал-Колючка
Меня прозвали Колючкой не за ангельский характер, а за привычку выковыривать неудобные истины из-под вороха сладких сказок. И нет сказки слаще и лживее, чем та, что приписывают безвестному «барду» первых лет после Переворота в Весле — история о «Детях Лира», обращенных в лебедей. Эта баллада, сочащаяся фальшивым состраданием, — не более чем неуклюжая попытка теллекурре обелить свою вечно кровавую репутацию. Настоящий бард, верный правде, скорее бы повесился на струне собственной арфы, чем сложил подобную чушь.
Всё одно к одному — как только лжецам позволяют зваться бардами, тут же коронованные негодяи получают возможность прятать от подданных свои грехи, черноту своего сердца. А если приналечь на чувствительность, то глядишь — и какая-нибудь добросердечная доярка всплакнёт ненароком о печальной судьбе Финны-Белены. Мол, вот несчастной княжне не повезло, — такая она одинокая, в чужом краю, с малохольным сынишкой, одна среди врагов… Тьфу!
Давайте же отбросим лебединые перья и посмотрим на голые кости этого предания.
Нам предлагают поверить, что теллекуррская княжна Белена в припадке ревности превращает четырех детей своего мужа, включая его таниста, в лебедей. И что же дальше? Она тут же раскаивается, произносит пространное пророчество и едет себе дальше. А мы, форсы, должны умиляться ее трагедии. Абсурд!
Начнем с самого очевидного — с маршрута «проклятия». Тридцать семь лет на Великой Скорбной реке, тридцать семь — на море Мук, и еще тридцать семь — на Невольничьих озерах. Любой торговец, любой наемник, хоть раз ходивший на юг, знает этот путь. Это не сказочная география. Это — главный тракт работорговцев, ведущий прямиком к рынкам Самоцветных городов. Не лебеди летят этим курсом, а бредут скованные цепями невольники в трюмах речных барж и под палящим солнцем равнин. «Великая Скорбная река» — подходящее название для последнего пути свободных людей.
А теперь зададимся простыми вопросами, на которые эта легенда так удобно не отвечает.
Что случилось с королем Лиром? Нам говорят, он «горько оплакивал» потерю, а после, видимо, тихо угас от тоски. Не верю! Ни один форсовский вождь, не говоря уже о короле, хранителе одного из Великих очагов, не смирился бы с потерей четверых детей, одного из которых сам Камень Фаль признал наследником! Где были его дружины? Его таны? Где была его ярость? Ответ прост и непригляден: Лира, скорее всего, опаивали. Чем еще славятся теллекурре, кроме своих кровожадных богов? Своими травами, что туманят разум и отнимают волю. Уверен, Белена подливала ему в вино какую-нибудь дрянь, пока он не превратился в слюнявого идиота, неспособного отличить своих детей от стаи гусей.
А князь Осоед? Легенда рисует его обманутым и разочарованным. Какая чушь! Он был главным выгодоприобретателем. Зачем ему ждать, пока вырастет хилый Фрогахан, чтобы породниться с Форсбергом, если можно получить выгоду немедленно? Слабый Лир, лишившийся наследников и воли — слабый Форсберг! История знает, что уже через пять лет некогда пышущий здоровьем Лир умер, а всего через год после его смерти Арча повела войну против Форсберга. В конечном итоге коварство и хитрость Осоеда ему не помогли, и он сгинул. Туаган О’Лири, служивший Осоеду и взявший для него Весло, немедленно короновался там сам — и обернул мечи против Арчи. Творя коварство — жди в ответ коварства.
Но вернемся к детям Лира и Осоеду: их продажа — это еще и очень тонкий ход, навсегда убирающий сильных наследников, ведь даже если им чудом удалось бы освободиться, никакой очаг не принял раба, пусть и бывшего, королем над собой.
Самая издевательская деталь во всей этой истории — это «милосердие» Лягушонка, который якобы оставил братьям и сестре чудный голос. Вы слышали вообще, как лебеди «поют»?.. Отсюда я делаю иной вывод: если «лебединый облик» — лишь метафора для обращения в рабство, то «лебединый голос» — такое же указание на то, что несчастным вырезали языки. Оставив их нечленораздельно мычать и шипеть. Ведь безголосый раб никогда не сможет рассказать о тех, кто его предал.
Все это, конечно, никакое не милосердие, это — предусмотрительность торговца.
И, наконец, само «проклятие». «Пока принц с севера не возьмет в жены принцессу с юга…» Да это происходит в каждом поколении! Это не пророчество, это отговорка. Это способ сказать: «Они ушли навсегда, и не ждите их возвращения».
Так что же мы имеем в сухом остатке? Не волшебную сказку, а грязную историю. Теллекуррская жена, сговорившись со своим родичем, избавляется от пасынков, продав их в рабство. Своего мужа она превращает в овощ с помощью дурмана. А чтобы скрыть следы, сочиняется слезливая баллада о белых лебедях, ревности и раскаянии.
Форсы любят страшные истории, но мы требуем, чтобы они были правдивы. Эта же — ложь от первого до последнего слова, оскорбительная в своей попытке выставить детоубийц и работорговцев невинными жертвами страсти. Дети Лира не были обращены в лебедей. Их предали, искалечили и обратили в звонкую монету.
И это — единственная правда, которую стоит помнить об этой истории.