1. Дети Лира. Добрая версия добра
О судьбе детей Лира
Был король Бран почитаем среди форсов. Велик был его очаг, и были довольны форсы его правлением, все, кроме одного — Лира, великого правителя Форсберга. Оскорбился Лир, что не его очаг почитают великим, и перенес он камень Фаль в Форсберг, и с того дня ни разу не пришел он на помощь Брану, ни разу не оказал тому знаков почтения и не допускал форсов из Вия к менгиру королей.
Но прошло некое время, и Бран, хитроумный и буйный, послал за Лиром и предложил ему в жены одну из дев своего рода, чтобы вернуть его, как бывало в прежние времена, в круг друзей. Тронут был Лир таким великодушием, и без промедления отправился на юг, в Вий.
И вот прибыл Лир в Вий, и вместе со своими людьми с радостью был принят князем Браном у очага. Сразу же по их прибытию начался большой пир, и тогда пришли в пиршественный чертог три девы, среди которых была прекрасная Эве.
И тем же днем сыграли свадьбу Лира и Эве, и после двух недель пира и празднества привез Лир свою молодую жену в дом свой в Форсберг. И спустя некое время родила Эве двойню — сына и дочь, и нарекли их Аэд и Финола. Души не чаял Лир в своей жене и прекрасных детях, и велико было счастье его.
Прошло с того времени три года, и вновь понесла Эве, и родила сына, которого нарекли Фьякра. А еще через два года родила она сына Конна, но скончалась, не стерпев силы его.
Горько оплакивал Лир ее смерть, и говорили люди, что и сам умер бы он от тоски и печали, если бы не его любовь к детям.
Когда дошла до Брана весть о смерти Эве, опечалился он, и опечалились его люди, оплакивая и потерю Эве, и горе Лира. И лишь закончился траур, послал Бран к Лиру гонцов, чтобы тот явился в Вий и взял себе в жены другую форсенку из его очага — но не успел. Владетельный князь Арчи, Осоед, что был из теллекурре, тоже желал заполучить себе Лира в зятья, дабы замирить давнюю вражду между землями, а еще — ослабить Брана, который неистово бил теллекурре. Оттого раньше прочих заслал сватов к Лиру Осоед, и оттого следующей женой Лира стала теллекуррская княжна Белена, белая да прекрасная. А вместе с княжной заключили Форсберг и Арча мир — с таким уговором, чтобы танистом Лира стал сын от Белены, ежели такой родится.
Взяла на себя новая жена Белена и все домашние хлопоты, и заботу о четверых детях. С любовью и лаской относилась Белена к детям Лира, и те платили ей тем же. Вновь стал Лир счастлив. И по мере того, как взрослели дети, только росла его любовь к ним и радость. Все очаги форсов относились к детям Лира с большой любовью, ибо по всем землям не было детей прекраснее Финолы, Аэда, Фьякры и Конна.
И вот, когда воцарились в доме Лира радость, мир и покой, закралась в сердце Белены ревность к детям; казалось ей, что та любовь и то внимание, что получали они от Лира и его друзей, по праву должны принадлежать ее дитя, будущему танисту.
Но не могла никак Белена разрешиться ребенком, скидывало ее чрево детей одного за другим. И тогда Лир — что было делать? — объявил своим танистом Финолу. И стояла она перед великим менгиром королей, и признал тот ее, хоть пока и не прокричал ее имени.
И случилось так, что в то же время заболела Белена, и почти три года пришлось ей провести на ложе в Форсберге, так было ей худо. Во время болезни и горя вообразила она, что отвергнута всеми, и день ото дня стала расти ее ненависть к детям Лира.
Белена, хоть и стала женой короля форсов, с детства почитала богиню Мару, и не оставила ее и в замужестве. Много молилась она ей, и отправляла к ней с вестями лебедей, да сама не вкушала птиц и их яйца и не носила перьев в платье и украшениях.
Мольбы услышала богиня: наконец, Белена разрешилась от бремени живым сыном. И назвала она его королевским именем, чтобы никто не усомнился в том, что судьба его стать королем. Но дитя было слабым и болезненным, ело мало, и то мяукало, подобно котенку, то тянуло ножки, как водная лягушка. Оттого прозвали его обидно: Фрогахан — лягушонок.
Сперва говорили: вот когда случится сын у Белены, тогда и сменит Лир таниста. Потом говорили: когда-нибудь сменит Лир таниста, как станет Лягушонок покрепче да в возраст войдет. А потом и вовсе прекратили говорить о сыне Белены, вспоминали лишь детей Лира от Эве — и красавицу Финолу. А когда заговорили о свадьбе Финолы и Ясеня, старшего из сыновей князя Арчи, то Белена поняла, что нет больше ни в ком верности договору. Поняла она, что худородным вообразил ее сына князь Арчи, и мира желает больше, чем исполнения свадебной клятвы и договора, что был заключен вместе со свадьбой Белены и Лира. Так зародилась в сердце ее ненависть.
И вот настал день, когда отправилась свадебная процессия в Арчу, чтобы вновь переплелись корнями короли Форсберга и князья Арчи, чтобы сочетались Финола и Ясень, сын Осоеда. В последний момент вспомнили и о Белене, и о сыне ее, Фрогахане, да и взяли с собой, чтобы повидалась она с отцом да внука ему показала.
Только Конн подумал о чем-то недобром — Конн, который прежде еще заметил перемену в Белене и прозрел зло в сердце мачехи. Но волею рока поддался он на уговоры и вместе с братьями Аэдом, Фьякрой и сестрой Финолой отправился в путь.
Когда далеко уже были они от Форсберга, в Воландерских горах, остановила Белена колесницу и приказала распрячь лошадей, чтобы они отдохнули. Удивились люди Форсберга, ибо прежде никогда не останавливались они в мрачных здешних горах, но исполнили слово жены своего господина.
А Белена привела детей к горному озеру и велела им искупаться, пока отдыхают лошади. Всем велела, кроме сына своего родного, говоря, что он слишком слаб и от студеной воды, что течет с гор, может заболеть. Разделись дети Лира и, осторожно ступая по каменистому дну, вошли в озеро. Когда же увидела Белена, что уже все они стоят в воде, каждого из них ударила она деревянным жезлом и обратила всех четверых в прекрасных белых лебедей. Таково было ее заклятье:
По воле богини Мару, во исполнение клятвы,
На многие годы будет ваш дом среди птиц.
Племена оплачут вашу судьбу, но даже Лир не изменит ее.
Не порвать приговор, что сплела я для вас.
Все печальнее становились обращенные к мачехе глаза лебедей, когда слушали это пророчество.
— За что, о Белена, причиняешь ты нам такое зло? — спросила ее Финола. — Воистину, не заслужили мы этого. И разве не знаешь ты, что не избежать тебе мести и форсов, и теллекурре, что накажут тебя участью, еще более горшей, чем наша?
Наша мачеха любила нас так долго;
Наша мачеха причинила нам страшное зло
Волшебным жезлом и словами чар,
Обратила нас в белоснежных птиц;
Долго будут качать нас серые волны;
Жестокий ветер понесет нас вдоль берегов.
Слушала Белена горестные стенания Финолы и ее братьев, и угасла злоба, бушевавшая в ее сердце, и ужаснулась она тому, что совершила. Но невозможно было исправить содеянное зло.
И тогда она объявила о сроке действия чар:
— Тридцать семь лет проведете вы на Великой Скорбной реке, тридцать семь лет — на море Мук, меж берегами Граната и Хана, и еще тридцать семь — на Невольничьих озерах, что лежат в землях траллов. До тех пор пребудете вы в лебедином облике, пока принц с севера не возьмет себе в жены принцессу с юга, пока не услышите вы голос Великого Заклятья, разносящего надо всей землей истину о власти. И ни теллекурре, ни все племена форсов, не властны, пока не придет в Форсберг властитель по имени Домнал, который отберёт у верховного короля власть над живыми и мёртвыми, и тогда падет сила древнего волшебства.
И еще упросил ее Фрогахан, стараясь уменьшить тяжесть той доли, на которую обрекла мать его братьев и сестру:
— Я оставлю вам человеческий голос и наделю искусством сложения чарующей нежной музыки, смягчающей души и сердца всех, кто ее услышит. И во всем, кроме облика, останетесь вы такими же, какими были прежде.
И сказав так, велела Белена запрячь коней, и поехала дальше, в сторону Арчи, во владения князя Осоеда, оставляя четырех белых лебедей на одиноком озере, берега которого густо поросли вереском.
Наш отец будет ждать нас, стеная в тоске;
Наш отец никогда не вернет нас назад;
Четверо детей были счастливы дома;
Четверо лебедей на пенных гребнях волн;
Долго будут качать нас серые волны;
Жестокий ветер понесет нас вдоль берегов.