О древе Пращи и силе его ветвей
О древе Пращи и силе его ветвей
сказание, записанное Браном из Вяза, летописцем и ведуном,
в третий год от Падения Владычества
Из корня древнего, вросшего в землю, как менгир в курган первородный, произросло древо Пращи — благословенное в дни древней звезды, напитанное росой утренней памяти и согретое огнем очага первого. Сему древу, чьё имя шепчет ветер в долинах седых, ведомы были пути великие. Речено ему было править в Вие, но изошли от него и многие другие: пастыри племён, что умиротворяли роды буйные; воины, чьё слово крепче железа и чья рука держала меч не дрогнув; творцы законов, что чертили знаки и ставили печати, волю людскую скрепляя.
Пали дома их многие, рассыпались венцы во прахе, кольца власти пылью обратились, но песня о них поныне звучит в гуслях и голосе странников, и ведёт потомков Пращи, что до наших дней дожили, древняя кровь, в коей память не угасла.
И были на том древе плоды разные — не только плоть героев и ум мудрецов, но и колдовские ветви, в коих бушевала чародейская сила. В роду том сызмала рождались дети, чьи очи видели сквозь ночь, чьи уста повелевали огню и ветру, чьи руки укрощали зверя дикого. Не дивлюсь потому, что годы суровые, что восхождению проклятого Владычества предшествовали, в детях, рождённых у Лестницы Слёз, вновь открылась та же сила. Много она послужила народу: была щитом в час нужды, копьём в час битвы, светом в безвременье. Но древен и непреложен закон, начертанный в камне: не быть чародею хозяином очага. Не для него венец, не для него чаша правды, не для него путь во главе племени. Ибо рука, ведомая силой, что не знает меры, может сломить и закон, и судьбу. Пусть не гневаются те, кто носит сей дар в крови, от Пращи предка им унаследованный, ибо иное им назначено: быть копьем в руке мира, быть голосом, что зовёт бурю.
И дано мне засвидетельствовать: те, кого отвергло племя — вернулись не с проклятием, но с доблестью. Бросили вызов тьме и мраку, восстали против чудовища, что породило Владычество, и супруги его, Матери Лжи, и рабов их, что смерть променяли на цепи. Даровали им боги победу, хоть и великой ценой. И хотя не найти ныне ни их могил, ни камней, что стояли бы на страже их памяти, — слава их живёт, и жертва их будет вспоминаться, покуда хоть один потомок Пращи ступает по земле.